Снежность Иве, или Господин Метелица. Вера Платонова

каково твое самочувствие и любишь ли ты свою жену. Каждое утро ты должен выйти на балкон вместе со своей супругой, излучая всем видом счастье, благополучие и взаимную любовь, и поприветствовать жителей Фьоренхолле. Так они поймут, что в королевстве все хорошо и спокойно, и можно жить дальше, растить детей, возделывать землю, печь хлеба, шить одежду, ловить рыбу, сохранять и дальше свой привычный уклад.

      Максимилиан задумался, вспоминая, как отец, будучи уже совсем слабым от съедающей его болезни, прикладывал колоссальные усилия и даже прибегал к некоторым косметическим ухищрениям, чтобы каждое утро показаться на балконе и с благой улыбкой помахать людям, пришедшим на площадь только ради того, чтобы удостовериться перед рабочим днем: все во Фьоренхолле неизменно.

      Как странно! Завтра состоятся пышные похороны старого короля, а уже послезавтра – торжественная коронация его, Максимилиана.

      – Ну а почему ты сам не женился? Сколько тебе лет уже, двести, триста? У тебя была семья? – спросил он мага, пытаясь уличить того в отстаивании точки зрения, которая ему самому была не близка.

      – Потому что, слава Селестине, я не король, – улыбнулся Дагмар одними краешками губ, оставляя вопрос про возраст без ответа. Но улыбка вышла грустной. И он задумчиво посмотрел вдаль, размышляя о чем-то глубинно своем, личном.

      Сколько принц себя помнил, маг всегда выглядел одинаково: мужчина среднего роста, средних лет, средней комплекции. Всегда спокойный и аккуратный, он предпочитал носить темные цвета и терпеть не мог привлекать к себе лишнего внимания. Единственное, что отличало его от обычных фьоренхольцев, это верность короткой прическе с высоко выбритыми висками на саатский манер. Хотя, известное дело, что истинные сааты все были высоки, голубоглазы и белоголовы, в то время как в темноволосом Дагмаре угадывалось присутствие южных кровей. Глаза у него хоть и были голубыми, но светлую радужку, окружал темно-серый ободок, что придавало взгляду удивительную цепкость и внимательность.

      Этот-то взгляд и выдавал порою в маге непростого человека: иной раз так зыркнет, словно всю душу вывернет наизнанку, походит, побродит он по этой душе, да и вынырнет из нее, как ни в чем ни бывало. На эмоции Дагмар был скуп со всеми без исключения, даже с Максимилианом, при котором состоял наставником, но на самом деле был лучшим другом и поверенным даже в сокровенных сердечных делах. Но если принц понимал натуру мага, то для всех остальных придворных Дагмар слыл угрюмым недружелюбным сухарем,что, впрочем, не особенно его заботило.

      – Ну вот, – загрустил снова принц. – Тогда я хотя бы имею право выбрать невесту себе по душе?

      Дагмар, словно не слыша, провожал сосредоточенным взглядом парящую в небе птицу, потирая привычным жестом плетения золотого браслета на левой руке.

      – Я вообще-то задал вопрос! – сердито нахмурился принц.

      Маг медленно перевел взгляд на своего молодого друга и коротко ответил:

      – Имеешь. Устроим тебе отбор невест по всем правилам.

      Глава вторая

      в