Путь Тьмы 2. Xoma Sleepy

что ей не слишком приятны воспоминания о первой встрече с могучей нежитью, но эльфийка не была бы собой, если бы не умела владеть лицом. Она быстро успокоилась и спустя краткий миг ничего уже нельзя было прочитать в бездонных голубых глазах

      – Что ты думаешь насчет Радении и Аблиссии? – поинтересовался он у звездорожденной.

      Та мило улыбнулась венценосцу и произнесла:

      – Что с ними не получилось договориться.

      Ритон постарался сдержать растущее раздражение. Он понимал, что остроухая о многом умалчивает, но никак не мог заставить ее говорить. В конце концов венценосец решил, что вопрос с северными соседями придется отложить, а сейчас имеет смысл сконцентрироваться на убийстве Шахриона.

      – Да, это так, – проговорил он. – Что ж, стало быть, будем действовать без них. Полагаю, все присутствующие на собрании в итоге окажут нам всемерную помощь.

      – Если боги будут благосклонны.

      – Да, остается только надеяться на их расположение.

      Глава 9.

      Девятый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, закат.

      В тысячах миль к северу от летнего замка венценосца Исиринатии, на берегу холодного северного моря стояла могучая древняя крепость. Стены ее помнили атаки множества врагов, но никому из них – даже надменным эльфам – не удавалось взять неприступную твердыню.

      Именно поэтому аблиссцы дали ей имя «Вечная» и считали, что пока крепость цела, их государство будет существовать волей Пенной Сестры.

      Старик – сухой и сгорбленный, с кожей, просоленной морскими ветрами, и глазами столь голубыми, что они казались двумя озерами на изборожденном горами морщин и холмами складок лице – стоял на балконе и наблюдал за белеющими вдалеке парусами.

      Он не шевелился и в этот момент больше походил на статую, нежели на человека.

      Его собеседник, замерший в роскошном кресле, пододвинутом к столу, терпеливо ждал, пока правитель Аблиссии соберется с мыслями.

      Старый венценосец, не поворачиваясь к гостю, кашлянул, и проронил:

      – Знаете, что я люблю больше всего на свете?

      – Нет, – с плохо скрываемым раздражением в голосе, коротко бросил мужчина.

      Старик улыбнулся одними губами, представляя себе, сколько злобы сейчас можно прочесть на лице гостя.

      «Этот мальчишка никогда не умел ждать, а потому и лишился столь многого», – подумал венценосец. – «Глупые дети, подражая эльфам, нацепили на головы венцы, но так и не научились у звездорожденных терпению – столь важному для правителей качеству! Ну ничего, малыш, мы с тобой немного поиграем, глядишь, поумнеешь чуть-чуть».

      – Больше всего на свете я люблю открытое море. Его вид – эту бескрайнюю водную гладь, простирающуюся до горизонта; его запах – приятный аромат соленой воды, смывающей грязь с тела и души; его сущность. Знаете, что есть величайший дар моря нам – смертным?

      – Нет, – повторил гость с еще большим раздражением.

      – Свобода! Море дарует свободу, но лишь смелым и ловким, тем, кто не боится заплатить за нее сполна, тем, кого не страшат