Лайк на смерть. Микки Мо

комнату. Она опускает голову так, что ее седые волосы превращаются в стену вокруг ее лица.

      «Привет, миссис Брюэр», – говорит Слизень.

      Мама шепчет «привет», не оборачиваясь. Я смотрю на ее затылок, мое сердце колотится в груди. У меня плохое предчувствие, что я знаю, что здесь происходит. В конце концов, это уже случалось.

      "Мама?" Я говорю.

      Это занимает у нее несколько секунд, но она наконец оборачивается. Выражение ее лица извиняющееся, хотя у нее разбита губа. Я смотрю на нее, мои руки сжимаются в кулаки, пока костяшки пальцев не побелеют.

      "Мама…"

      «Я открыл шкаф прямо перед лицом». Она осторожно прикасается к открытой ране на нижней губе, которая определенно возникла не в результате какого-то несчастного случая. «Выглядит намного хуже, чем есть на самом деле».

      Я смотрю на Слизняка, который уже открыл наш холодильник и ищет еду. Я не знаю, видел ли он лицо моей матери, но он решил держаться подальше от этого.

      – Томми, – тихо говорит она. «Не придавайте этому большого значения. Я в порядке, правда.

      Прошло шесть месяцев с тех пор, как я в последний раз видел маму с синяками на лице. Шесть месяцев прошло с тех пор, как мне в последний раз хотелось взять кулак и ударить его по лицу отца. Я думал, что дела обстоят лучше. Он перестал пить так много. Я думал…

      – Со мной все в порядке, – твердо говорит она. Она смотрит на Слизняка, который схватил из кладовой целый кусок сыра и немного чипсов. – Вы со Слизнем поднимитесь в свою комнату.

      "Мама…"

      – Том, оставь это.

      Ее челюсть напряжена. Возможно, она была моделью, когда была моложе, но те времена давно прошли. Как и мой отец, она выглядит примерно на десять лет старше, чем есть на самом деле. Хотя она все еще достаточно красива, и Слизень иногда смотрит на нее совсем неподобающим образом.

      Я не хочу этого оставлять, но что я могу сделать?

      Тем не менее, я не могу перестать думать о избитом лице моей матери, даже когда мы со Слизнем находимся в моей комнате. Мы сидим вместе на моей кровати и должны делать домашнее задание по математике, но я не могу сосредоточиться. Я просто продолжаю думать о том, как кулак моего отца врезался в рот моей матери.

      Мой отец намного крупнее меня. Если бы я когда-нибудь противостоял ему, это бы для меня не очень хорошо закончилось. Особенно, если он находился в состоянии ярости, вызванной водкой, когда он выглядел так, будто мог поднять целую машину и развернуть ее над головой. Если бы я был против него, он бы победил.

      Если только у меня не будет способа сравнять счет…

      – Не могу поверить, что он снова сделал это с ней, – выпаливаю я.

      Слизняк сидит на другом конце моей кровати и жует лэйс. – Ты в порядке, чувак?

      "Нет." Я швыряю карандаш номер два через всю комнату. Он ударяется о стену, оставляя после себя серое пятно. «Я ненавижу своего отца».

      Слизень хрюкает. "Я знаю."

      Однажды я вызвал к нему полицию. Мне надоели его истерики, и я подумал, может быть, смогу помочь матери, хотя она говорила мне не делать этого.