Приходи вчера. Жуткие былички. Татьяна Мастрюкова

не наш дом, не наш!

      Вот печка, любовно вышитый бабушкой рушник, уже изрядно потрепанный временем. Исследователь тоже на него внимание обратил. Потом зашел в большую комнату.

      – Вот известная картина, – говорит. – Где-то я ее видел.

      Ему сразу сто тысяч комментариев, что это не просто известная картина, а «Незнакомка» Крамского. В советские времена репродукции классических картин массово завозили в сельпо, чтобы народ культурно украшал свои избы. У всех, кажется, висела либо «Незнакомка», либо «Охотники на привале», либо «Девочка с персиками». Иногда как раз репродукции, иногда вырезанные из журнала «Огонек».

      Я обернулся на картину великого художника в уже основательно засиженной мухами раме – ее было отлично видно через открытую дверь. Даже полосатые обои, когда-то ярко-салатовые, а теперь изрядно потускневшие (за столько лет салат имел право несколько увянуть), были точь-в-точь как на экране планшета.

      Да, обстановка в доме на видео была жутко знакомая, но я уже посмотрел достаточно видео про заброшенные деревенские дома, чтобы сделать вывод: наша собственная домашняя обстановка совсем не оригинальна. Все то же, что у всех. У большинства, точнее.

      Но камера выхватывала все больше и больше уникальных деталей именно бабушкиного дома, или, может, это я думал, что уникальных…

      Вот мой пластмассовый коник, с незапамятных времен засунутый между рамами. Конь-огонь, как его соседский дед Назар называл. Коник уже выцвел на солнце, а правое заднее колесо погрыз бабушкин щенок Тимка. Я очень любил с ним играть, озорной был пес. Потом, жалко, задрал забредшего на бабушкин участок ежа, заразился от него чумкой и умер.

      Рядом с коником лежал скелетированный уже трупик птицы, объеденный муравьями. Бедняга не смогла выбраться, да так и закончила печально свои дни в компании с забытой игрушкой.

      У меня опять тревожно засосало под ложечкой. Я встал, дошел до окна и облегченно выдохнул: вот он, коник. Колесо погрызено, но ничего больше между рамами нет.

      Ну разумеется, нет!

      Да, куча совпадений, начиная с обстановки дома, кончая доро́гой в деревню. Но мало ли однотипных деревень, мало ли погрызенных дворовым щенком пластмассовых игрушек, купленных в том же сельпо, что и репродукции музейных картин…

      Подумал, не вытащить ли коня-огня, но не стал.

      Бабушка спала в своей комнате, и уж точно отреагировала бы, зайди к ней незнакомый мужик с камерой. Ему бы несладко пришлось.

      Но он зашел.

      Неприятно было, когда он открыл бабушкин шкаф и выставил на всеобщее обозрение ее платья и парадный костюм, в котором она отправлялась во всякие государственные учреждения и на торжественные мероприятия, приуроченные к майским и подобным им праздникам.

      Да что там неприятно, это было возмутительно! Кто ему давал право рыться в чужих вещах?! С каждой минутой все труднее было абстрагироваться и думать, что это чужой дом, чужая деревня. Заброшенная деревня!

      – Видите, сюда не добрались мародеры