Вселенная между нами. Шеннон Данлоп

сцене, а я использую это как удобную возможность отойти назад и встать в сторонке. А потом, в начале следующей песни, Лиам окидывает взглядом зрительный зал и замечает меня.

      – Следующая наша песня для Анны, которая считает, что я секси, – выдыхает он в микрофон, и мое горло сковывает спазм, так что я не могу нормально сглотнуть.

      Несколько человек смотрят на меня, а Элиза оглядывается через плечо и, смеясь и присвистывая, поднимает в воздух кулак. На мгновение мне хочется исчезнуть, но я немного забываюсь, когда понимаю, что первые такты песни по-настоящему прекрасны: гитарист мягко сплетает друг с другом серию арпеджио на фоне проникновенного напевного голоса Лиама.

      – Дни, когда не можешь заглянуть внутрь себя, – поет он, и меланхоличная мелодия так глубоко меня трогает, так тонко совпадает с моим мироощущением, что я чувствую, как строптивая и осуждающая моя часть уступает место истинным и чистым чувствам.

      В нашем детстве вокруг Лиама сформировался эдакий ореол трагичности. Его родной брат и двоюродный брат Элизы, Джулиан, умер, когда мы были маленькими детьми. Иногда я представляла, что когда после моего падения из окна смерть прошла мимо меня и я, невредимая, сидела в отделении неотложной помощи, обреченный Джулиан в это же время был наверху, в онкологическом отделении. Раньше мне казалось, что эта выдуманная история была доказательством связи между мной и Лиамом. Сейчас такого рода суеверные представления, конечно, остались далеко в прошлом, но в этот момент, слушая, как Лиам поет, словно для меня одной, я почти поверила в это снова.

      Песня на мгновение замирает, а затем барабан разрушает всю магию ужасным, разрывающим барабанные перепонки грохотом, участники группы начинают прыгать по сцене, а Лиам кричит в микрофон что-то вроде «Непроницаемый туман!», но это не точно, потому что в этом шуме решительно ничего невозможно разобрать. Все инструменты как будто соревнуются друг с другом в уровне громкости. Такая перемена в песне показалась жестокой насмешкой надо мной, и какой бы энтузиазм я ни проявляла поначалу к этому вечеру, на этом он для меня окончательно перестал быть томным.

      6

      Направо

      АННА ВЫЕЗЖАЕТ СО стоянки похоронного бюро и жмет на газ. Меня обдает волной прохладного воздуха из кондиционера. Это пробуждает что-то в моей вялотекущей крови и заставляет снова почувствовать себя самим собой. Повозившись со стереосистемой, я переключаюсь с CD-диска, который она слушала, на местную станцию классического рока, и она никак на это не реагирует. Радиостанции в этом городе тот еще отстой, но на этой иногда крутят нормальные треки. Пару секунд послушав, как Оззи поет про Железного человека в сильном магнитном поле[19] – и это идеально, – я спрашиваю:

      – Куда едем?

      – Ты же сам предложил куда-нибудь сгонять. Я думала, у тебя есть идеи.

      – Хм. Может быть, рванем подальше? На чаепитие в «Уолдорф»?[20] О, или, знаешь, я слышал, тут неподалеку проходит

19

Имеется в виду песня «Iron Man» группы Black Sabbath.

20

«Уолдорф-Астория» – фешенебельная гостиница на Манхэттене в Нью-Йорке.