Созвездие Меча. Часть 1. Джейн Астрадени

за фиговина…

      – Я первый!..

      Исследователи наперегонки ринулись в нижний отсек и затормозили там в замешательстве перед неведомой штуковиной. По виду это отдалённо напоминало спасательную капсулу, только чересчур маленькую. Шишковидное нечто преспокойно стояло в круге защитного поля и помигивало огоньками.

      – Что же там внутри? – пробормотал Фиримин.

      Егор почесал затылок, обошёл загадочный предмет и потёр переносицу. В результате этого таинственного ритуала, который шакрен неоднократно тщился разгадать, инженера осенило:

      – Кажется… Это же миди-кип*! Я знаю, что там!

      Невзирая на запоздалые протесты учёного, моментом отключил защитное поле и очутился возле миди-кипа…

      – Нет!

      И его вскрыл.

      – А сканер на что? – досадливо проворчал шакрен.

      – Поздно, – сообщил инженер, убирая в сторону крышку.

      Под ней оказался изоляционный слой – плотная рифлёная оболочка с синими прожилками.

      – Кокон, – определил инженер.

      Фиримин заинтересовано моргнул, отложил сканер и подошёл. Едва Хрусталёв дотронулся до поперечной складки, как она разошлась подобно застёжке молнии, и кокон раскрылся.

      – Органическая прослойка… – начал учёный и удивлённо осёкся.

      В мягком углублении миди-кипа спал младенец, смешно посапывая, и улыбаясь во сне.

      – Вот так! Вместо аномалии, у нас чудо-ребёнок? – хохотнул инженер, тихонько, чтобы не разбудить найдёныша.

      – Появление одинокого ребёнка в ореоле туманности уже само по себе аномалия, – веско заметил шакрен.

      – Вряд ли. Обычное дело. Скорей всего, где-то неподалёку прошло линдрийское судно. И совсем недавно.

      – А причём здесь линдри, – недоумевал Фиримин, – и маленький землянин?

      – Он таковым лишь выглядит, – улыбнулся Егор. – Тебе ли не знать?

      Фиримин присмотрелся к младенцу… Тонкая синяя, немного размытая линия проходила через подбородок, нос и лоб малыша, разделяя лицо как бы на две половинки, и терялась в золотистом пушке на макушке… Знак новорожденного линдри. Исчезнет, когда ребёнку исполнится цикл, а через много лет снова появится, предупреждая о первом окукливании.

      – И то верно. Чего это землянину делать в линдрийском коконе.

      – Чем-то запахло, – скривился Хрусталёв. – Фу-у!

      – Им? – шакрен указал на младенца.

      – Едва ли, – Егор присел на корточки рядом с миди-кипом. – Ребятёнок же в ана-подгузнике… Хотя… Чем это его намазали?

      Инженер пристально изучил ребёнка, покрытого слоем пахучей мази – какого-то питательного субстрата. И сладковатый запах постепенно расползался по трюму. А к тельцу младенца крепились присоски, подведённые трубчатыми волокнами…

      – Похоже, мальца порядочно оснастили.

      Фиримин присел рядом, притерпевшись к запаху.

      – И кто ты у нас? – Егор протянул руку, но вдруг заколебался. – Знаешь, Фир, думаю, не стоит трогать ана-подгузник. И так видно, что мальчик, вроде бы…

      Шакрен только пожал плечами. Ему не нравилось, когда сокращали его имя.

      – Или нет…