Первым делом самолёты. Лада Шведова

с этими парнями полгода, и кто бы знал, как часто ей хотелось придушить каждого! За их дурацкие шуточки, за манеру общения, за кривые подкаты… за все хорошее! Но случались и такие вот моменты, когда от глупой благодарности впору прослезиться. К счастью, Юля не отличалась особой сентиментальностью. А еще точно знала – это лишь начало.

      В смысле, ненавистная физкультура только началась, и раздраконенный физрук еще отыграется за нанесенную обиду. И не на парнях, разумеется, – тут каждому палец в рот не клади, оттяпают по локоть, – а на Юле, по которой все видно и понятно. Например, по старенькому костюму сразу можно определить, что ее попадание в пилоты – результат ослиного упрямства и труда, а не вопрос денежных средств. И нет за Юлей никого, кто бы за нее заступился, а значит, можно называть ее «бабой».

      И нет ничего нового под солнцем.

      Они вышли на улицу, проехали разминочные круги, хрустя морозным снегом и согреваясь. Антон Викторович собрал всех возле елочек за первым корпусом и сообщил, что сегодня они поедут три километра на время. Время пойдет в зачет по итогам семестра.

      – Ну что, Ветрова, тут твои защитники за тебя не проедут, придется все ножками да ручками, – ухмыльнулся он, довольный собой. – Или попросишь кого-нибудь надеть парик и прокатиться вместо себя?

      – Разве что вас, Антон Викторович, – ухмыльнулся Булат – почти двухметровая гора мышц. Обычно Булат помалкивал, но когда встревал, мало находилось желающих ему ответить. С такой горой не поспоришь. – Вы по росту больше всех подходите, в парике будете копией Ветровой!

      Парни в очередной раз загоготали, а Юлька поняла – ей конец.

      Зачет по физкультуре будет самым адски сложным, что вообще выглядит глупо, учитывая такие дисциплины как физика, электрооборудование самолета и высшая математика. Но там у нее настолько напряженных конфликтов не было. Пока.

      – Авдеев, поедешь первым! – рявкнул физрук.

      Его лицо было алым, и вряд ли виной всему февральский мороз. От мороза глаза не вращаются бешено, и руки не путаются в лыжных палках (что парни в очередной раз дружно обсмеяли). Когда Антон Викторович наконец разобрался с палками и укатил на финиш засекать время, Ветрова повернулась к парням и сказала:

      – Завязывайте его цеплять. Пожалуйста, – смотрела она в первую очередь на Дюжева, которому лишь бы что-нибудь прокомментировать. Он всегда лез на передовую, потому что мог, точно зная, никто его не отчислит. Даже если он физрука с ногами и руками в снегу прикопает.

      Хотя и остальные быстро просекли, что Антон Викторович жаловаться на неподобающее поведение не побежит, ведь тогда все вскроется. Парни живенько вывалят подробности происходящего на физкультуре.

      – Да ладно тебе, Юльчик, – хмыкнул Дюжев. – Разве тебя не бесит этот тупой физкультурник? Ума как у зубочистки, ростом два вершка, а чего-то вечно пыжится. Мы вообще единственная группа, которая в минус тридцать на улицу тащится. Потому что кто-то неадекватен.

      – Его ума вполне хватит, чтобы создать мне проблемы на зачете.

      – Да