Первым делом самолёты. Лада Шведова

деньгами все легко и просто, и глупо винить Серегу за то, что он вечно их тратил, ни о чем не задумываясь, но… Юлю это напрягало. Она честно пыталась побороть свои комплексы, понимая, что суть проблемы совсем не в Сереге, но не вышло. Просто у нее в подкорку въелась мысль, что деньги – не просто бумажки, не просто покупки. Это власть. Всегда власть. Так ее отчим получил власть над матерью и много лет попрекал каждой копейкой, хотя сам далеко не состоятельный олигарх, а вполне себе среднестатистический магаданский мужичок.

      Сколько всего у нее в голове, мрак просто!

      – Спасибо, что проводил, Руслан, – сказала она, – но мне пора.

      Он кивнул. Как всегда серьезно, и Юля опять едва удержалась от смешка. Ну как можно даже кивать серьезно?! И как этим можно ее каждый раз смешить, да еще столь быстро?

      – Ты записала мой номер? – уточнил он.

      – Который был на открытке?

      – Да. Это мой.

      – Не обижайся, но мне он ни к чему.

      Он не обиделся, а со всей своей комичной важностью сказал:

      – Ты все-таки запиши. Вдруг… Я же не прошу твой номер и не собираюсь тебя донимать. Но мне так спокойнее.

      В этот раз Юля не удержалась и засмеялась. До общаги она так и шла – посмеиваясь и прокручивая в голове их странный диалог.

      Глава 5

      Первым делом физкультура

      С физруком у нее не заладилось с самого начала.

      Только увидев среди остальных второкурсников Ветрову, он побагровел и долго выспрашивал, как же среди стройных рядов оказалась баба. Он так и сказал – баба! Юля тогда едва не задохнулась от возмущения.

      Нет, она всякое слышала за первые недели учебы, порой авиационные старички – основная масса преподавателей – в выражениях не стеснялись, но «бабой» ее нарекли впервые, да еще с таким пренебрежением. И она, пожалуй, даже не обиделась бы, преподавай у них физкультуру привычный дедочек лет под девяносто. Ясное дело, на таких глупо обижаться и доказывать, что женщины порой могут робко отходить от плиты и деторождения, занимаясь чем-то еще. Но физрук сам был вчерашним выпускником! Ему было двадцать три года! Двадцать три! Не сто двадцать три! Потому «баба» из его уст звучало особенно мерзко и непростительно. Уж точно не гребаному физруку решать, кому место в авиации, а кому нет.

      – Курсант Ветрова, все уже построились, а ты где ходишь? Опять месячные начались? – гадко ухмыльнулся Антон Викторович, наблюдая, как Юлька занимает место в цветастом ряду парней. Зимой они по часу бегали на лыжах, оттого все одевались в горнолыжные костюмы.

      Юля промолчала. Много чести отвечать на этот идиотизм.

      Ха-ха, месячные!

      По-хорошему на такое можно и жалобу написать, Тома советовала это сделать сотни раз. Даже порывалась поговорить с заведующим кафедрой. На правах спортивной гордости университета, Тома с Тимуром Рустамовичем была на короткой ноге и даже звала его по имени, чем вызывала ярость у ревнивого Эдика.

      Но Юля не хотела жалоб и разбирательств,