Обратно в рай. Нурлан Кемешов

не могла сдержать слёз, которые лились ручьями, затуманивая её взгляд. У всех на борту блестели глаза от горечи и страха утраты, и даже у Гурда на мини-экране появились цифровые слёзы, мерцающие, словно настоящее выражение скорби.

      Тем временем флот вплотную приблизился к красному кораблю. Сагус, не колеблясь, активировал функцию самоликвидации, и баки с ядерным топливом взорвались, разразившись ярчайшей вспышкой. Огромная синяя волна, пульсируя от разрушительной силы, накрыла весь вражеский флот, захватив в последний миг шесть кораблей, отставших от группы.

      Ударная волна докатилась до корабля Иласа, лёгким толчком прокатившись по корпусу. Ощутимый, но безопасный, он лишь напомнил о той жертве, которую только что принесли ради их спасения, оставляя после себя гулкую пустоту.

      – Не-е-е-т! Зачем?! Не-е-т! – разрываясь от боли, кричал Илас, обессиленно падая на колени. Его крик сливался с глухой тишиной космоса, но ему казалось, что он слышит, как каждый звук возвращается к нему гулким эхом. Он схватился за голову, яростно стуча кулаками по холодному стеклу иллюминатора, словно это могло вернуть тех, кого он только что потерял.

      Слёзы текли по лицам, но никто не обращал на них внимания. Словно забыв обо всём, Мими лихорадочно вертела штурвал на сенсорном экране, отчаянно пытаясь повернуть корабль обратно. Электронный руль в её руках двигался из стороны в сторону, но корабль не слушался, оставляя её усилия пустыми, а надежду – угасающей.

      Гнев бурлил в груди Иласа, растекаясь, словно магма, которая готова вырваться наружу, затопляя его сознание. Ненависть, острая и бескомпромиссная, проникала в кровь, кипя под кожей, и он чувствовал, как терпение, его внутренняя опора, тает и утекает, словно вода сквозь пальцы. Он пытался сопротивляться этой волне ярости, но она захлёстывала его, не давая продохнуть, оставляя глубокие раны в его душе.

      Гнев словно сгущал тьму вокруг него, окружая его плотным мраком. Он поглощал Иласа, оставляя после себя болезненное, пульсирующее эхо в памяти – чувство, которое, казалось, теперь никогда не исчезнет, пропитывая всё его существо.

      Мими не могла произнести ни слова – рыдания сдавливали горло, не давая вымолвить ни звука. Она осела на пол, потеряв сознание под тяжестью боли. Брасон и Синеглаз тут же бросились к ней, пытаясь привести её в чувство, пока жёлтый грузовой корабль, подчиняясь заложенному курсу, неумолимо ускорялся. Марс постепенно исчезал из виду, превращаясь в едва различимую точку на фоне безмолвного космоса.

      Синеглаз, пытаясь хоть как-то поддержать Иласа, положил ему руку на плечо, но тот лишь молча смотрел в пустоту, не реагируя, погружённый в глубокое молчаливое отчаяние.

      Прошло десять часов, прежде чем Мими пришла в себя, лежа на узкой кровати в корабельном медотсеке. Открыв глаза, она увидела рядом с собой Иласа, Синеглаза, Брасона и Гурда, их лица были мрачны и задумчивы. Тихо всхлипнув, она снова заплакала, не сдержав накатившую волну горя.

      Ещё пять минут все сидели молча, каждый погружённый в свои мысли и память о том, что они оставили позади. Корабль