Убита светом, рождена тьмой. Дара Мир

на месте, окутанная кромешной тьмой, уставившись в телефон.

      Кто может звонить мне в столь поздний час?

      Переводя дыхание, поднимаю трубку, решая покончить с тревожным чувством внутри, которое сводит с ума.

      Шум и треск горящего дерева на заднем плане привлекают моё внимание, пока не раздаётся мужской серьёзный голос:

      – Ребекка Картер? – говорит мужчина, слегка кашляя.

      Острые ногти впиваются в мою плоть, подготавливая к чему-то ужасному. Страх, как в ту ночь, приближается к горлу, перекрывая дыхание. Крик рвётся наружу, но я сдерживаюсь, не время поддаваться панике.

      – Да, – мой ответ растворяется вместе со звуками на заднем фоне, я слышу лишь крики и командные возгласы людей.

      – Джеймс и Лорен Картер погибли во время пожара в их доме. Помощь подоспела слишком поздно, нам не удалось их спасти. Требуется ваше присутствие, как единственной дочери, когда вы сможете приехать?

      Мир вокруг валится в пропасть, я чувствую, как едва живое сердце, которое билось только ради единственной семьи, падает в ту же пропасть. Колени подгибаются, я падаю, сжимая свою грудь.

      Нет, нет, нет.

      Это не может быть правдой, только не мама и папа.

      Я отключаюсь от разговора, не в силах поверить в услышанное, это ведь не может быть правдой. Мой мозг отказывается принимать эту информацию. Это не правда, они живы и все хорошо. Я набираю номер мамы, но меня встречает только оповещение о том, что телефон выключен. Я не сдаюсь, набирая ещё несколько раз.

      Ну же, мамочка, возьми трубку, дай мне услышать твой голос, пожалуйста.

      Закусывая губу до крови, сдерживаю крик, набирая папу. Фраза: “абонент недоступен” разрывает меня на куски.

      Почему вы не берете трубку?

      Мама звонила вечером, перед моим походом в бар, а я не подняла телефон, не желая разговаривать, когда мои демоны стали слишком громкими. Я не услышала их голоса в последний раз, их смех, грусть, злость. Чувство вины обрушивается на меня лавиной. Я должна была быть рядом, это должна была быть я.

      Почему? Почему вы забрали у меня единственный смысл жизни, который у меня остался?

      Я плачу, бью себя руками, ломаюсь на холодном асфальте, когда ко мне приходит осознание происходящего. Это слишком больно, так больно, что я готова умереть от переизбытка боли. Думала, что во мне не осталось ничего, но я чувствую, как рушится внутри все то, что пыталась игнорировать. Доказывая себе, что стала сильнее, что у меня нет слабостей, что я не сломлена. Но сейчас, все моя ложь рушится, как карточный домик, убивая и ломая ту последнюю частичку жизни, что осталась внутри. Скручивая органы, сжимая их в сильный кулак. Меня рвёт на асфальт всем тем, что выпила сегодня. Я практически не ем нормальную еду, так и не научившись заботиться о себе самостоятельно. Это всегда было делом мамы, она заботилась о моем питании и благополучии, обо всем, что не в силах сделать сама. Осознание, что этого больше не будет, взрывается в голове,