На роду написано. Ирина Габба

комнатку пристроим, и не тесно будет в новом доме.

      – Вы там собираетесь со мной, что ли, жить? – по лицу старушки видно было, что эта новость ей явно не по душе.

      – Ну да, – неуверенно ответил Антип.

      – Ни за что! Ни за что на свете я с вами жить не буду! – начала размахивать руками хозяйка дома.

      – Нам наш домик тоже перевозить на новое место? – спросила удивленно Нина, поглядывая то на мужа, то на свекровь.

      В воздухе повисла тишина. Молчание стало настолько гнетущим, что Антип, не выдержав, вышел во двор. Следом выбежала и Нина. Она давно предлагала мужу уехать из этого села в местность, где их никто не знает, туда, где нет его матери. И сейчас наконец-то увидела в его глазах искорку надежды для себя. Как устала она слышать постоянные упреки со стороны свекрови, что она сирота, брошенка и никому не нужна, кроме ее сына. Насытилась молодая женщина и рассказами о том, настолько плохими были ее родители и братья. Прошло всего пять лет со дня смерти матери и отца, а все в селе напоминало о них. Кардинальная перемена места – то, о чем мечтала Нина все эти годы. Но, оставшись одна, она не хотела докучать братьям и их семьям, а потом в своих чувствах ей признался Антип – самый скромный сельский парнишка. Смущаясь и робея перед ней, он каждый день приходил к ее осиротевшему дому и спрашивал, чем ей помочь. А дел было много, особенно тех, с которыми хрупкой девушке справиться сложно. Так и прикипели друг к другу. Не чувствовала она к нему огромной любви и какой-то необъемлемой страсти, но была безмерно благодарна за помощь и поддержку, которую Антип оказал ей в самый непростой период жизни.

      Оттого ночами юноша часто спрашивал у нее: "Любишь ли ты меня?"А Нина молчала в ответ, не зная, что ответить. Говорить "да"стеснялась, да и не была уверена. Ответить "нет"считала неправильным. Он стал ее единственной опорой, поэтому расстраивать его или огорчать ей совсем не хотелось. Братья разъехались по другим селам и городам, она вышла замуж – родительский дом опустел. Ветхая избушка быстро превратилась в труху и отошла сельскому совету. На ее месте тут же возвели барак для вновь прибывших колхозников. А Нина и не подозревала, что крик первенца станет настолько невыносимым для ушей ее свекрови, что та быстренько переселит их в бывший пчелиный домик. Приняла она это смиренно, поскольку видела, что Антип не перечит капризам матери. В открытую Нина никогда не враждовала с Евдокией, все выговаривая мужу. Он же надеялся, что время все исправит и настанет час, когда в их доме поселятся мир и покой. Но проходило время, а ничего не менялось. Характер матери становился все несноснее. Тяжело было ей угодить, чем-то порадовать, смягчить. Вспышки родительского гнева Антип часто объяснял тяжелыми военными годами, которые пришлось пережить его матери, оставшись без мужа и поднимая детей в одиночку. Нина же часто сравнивала свекровь со своей покойной матушкой, которая тоже многое повидала на своем веку, но никогда не повышала голоса на домочадцев.

      – Теперь-то ты видишь, что она никогда-никогда меня не примет? – спросила Антипа Нина, тихонько подойдя сзади и обняв его за плечи.

      – Вижу,