Этидорпа, или Край Земли. Ллевелин Друри

      Мгновенно я повернулся по направлению звука, и к моему изумлению увидел беловолосого человека, сидевшего в противоположной стороне комнаты и пристально смотрящего на меня, с предельным самообладанием. Я не трус и не тот, кто верит в привидения или духов, и все же его взгляд превратил меня в лед на том месте, где я стоял. Это не было сверхъестественным появлением. Наоборот – обыкновенный человек из плоти и крови. Однако приключения дня, погода, кошмарная суровая ночь – все это способствовало крайнему напряжению моих нервов, и я задрожал с головы до ног. Заметив это, пришелец мягко сказал: «Успокойтесь, мой дорогой сэр. Вам нечего бояться. Сядьте». Я послушался его механически и, достигнув на какое-то время подобия самообладания, принялся мысленно изучать моего посетителя. Кто он? Что он такое? Как он вошел, что я его не заметил? И почему? Какое у него ко мне дело? Все эти вопросы быстро промелькнули в моем уме и так же быстро погасли, без ответа.

      Пришелец спокойно уставился на меня, с приятным взглядом, как будто ожидая от меня некоего заключения в отношении самого себя. Наконец я предположил: «Это маньяк, который нашел себе дорогу посредством методов, свойственных психическому больному и моя личная безопасность требует того, чтобы я вел себя с ним осторожно».

      «Очень хорошо» – заметил он, как будто читая мои мысли: «Так хорошо думать, как ни о чем более».

      «Но почему Вы здесь, что Вам нужно?» – спросил я.

      «Вы держали пари и проиграли» – сказал он. «Вы совершили действия, сделав положительное утверждение, касаясь предмета, о котором Вы ничего не знаете – самая повсеместная, между прочим, ошибка части человечества, в отношении которой я желаю, прежде всего, поставить вас на место».

      Ироническое хладнокровие, с которым он сказал это, спровоцировало меня, и я поспешно ответил: «Вы наглы. И я должен просить Вас немедленно покинуть мой дом».

      «Очень хорошо» – сказал он. «Но если Вы настаиваете на этом, то я, от имени Цицерона, должен потребовать от Вас ставку Вашего добровольного пари, что означает, что я должен, прежде всего, естественным, либо насильственным образом, освободить Вашу душу от Вашего тела». Сказав это, он поднялся, вынул из внутреннего кармана длинный острый нож, лезвие которого трепетно сверкнуло, как только он положил его на стол. Пододвинув кресло так, чтобы было легко добраться до сверкающего оружия, он сел и снова посмотрел на меня с таким же спокойным самообладанием, которое я заметил, и которое быстро рассеивало мое первое впечатление в отношении его сумасшествия.

      По правде говоря, я не был готов к такой страшной акции. Я вообще не был готов к чему бы то ни было. Мой ум был сконфужен всем этим ночным происшествием. Я был не в состоянии ясно и последовательно мыслить или даже удовлетвориться тем, что я все же мыслил, если я вообще мыслил.

      Ощущение страха,