Есть ли будущее у капитализма?. Георгий Дерлугьян

добиваться своих целей и навязывать свою волю в большинстве случае и самыми разными способами. Мы можем рассматривать это как квазимонополию геополитической власти. В начале эта гегемония действительно создает относительный порядок в мировой системе и относительную стабильность. Проблема здесь, как и в случае квазимонополии ведущей отрасли, в том, что квазимонополии геополитической власти являются самоликвидирующимися по нескольким причинам.

      Во-первых, в ситуации относительной стабильности всегда есть проигравшие. Они начинают бунтовать в разных формах. Чтобы не дать их бунту распространиться, держава-гегемон может заняться их подавлением, даже перейти к военным действиям. Репрессивные действия часто могут быть весьма успешны в непосредственной перспективе. Но использование силы всегда несет с собой два негативных последствия. Военные действия часто не достигают полного успеха, тем самым накладывая определенные ограничения на репрессивную власть державы-гегемона. В будущем это может вдохновить на новые проявления непокорности.

      Во-вторых, применение репрессивной силы дорого обходится армии и другим институтам державы-гегемона. Людские потери (смерть и разрушенные жизни) постоянно растут. Постепенно начинают аккумулировать и финансовые затраты. Медленно, но верно это подрывает народную поддержку этих действий по мере того, как у населения складывается более ясная картина приобретений (обычно несоизмеримо высоких для одной подгруппы населения державы-гегемона) и потерь (обычно касающихся более широкой подгруппы). В результате державы-гегемона начинают чувствовать внутренние ограничения своей способности навязывать мировой порядок.

      В-третьих, другие государства, сильно отстававшие от державы-гегемона в геополитической силе в начале периода гегемонии, постепенно восстанавливаются и начинают претендовать на более важную геополитическую роль. Мировая система начинает сдвигаться от ситуации неоспоримой гегемонии к ситуации равновесия власти. Поскольку это циклический процесс, другие тоже могут начать стремиться к тому, чтобы стать следующей державой-гегемоном. Но это сложный и напряженный процесс, объясняющий, почему циклы гегемонов гораздо длиннее циклов Кондратьева[2]. Вследствие всего этого держава-гегемон начинает медленно приходить в упадок.

      Осталось подчеркнуть один последний элемент в этом описании текущих процессов в современной мировой системе. И циклы Кондратьева, и циклы гегемонов – это циклы. Но они никогда не бывают идеальными циклами, потому что никогда не возвращаются в конце к исходной точке. Это происходит из-за того, что А-фазы этих двух циклов предполагают рост – реальной стоимости, географического охвата, глубины проникновения товарных отношений. На Б-фазе никогда не бывает возможности искоренить этот рост полностью. Скорее, возврат к равновесию, который представляет собой Б-фаза, будет в лучшем случае частичной регрессией системы,

2

Я объясняю этот процесс в: Immanuel Wallerstein, «The Concept of Hegemony in a World-Economy», in Immanuel Wallerstein, The Modern World-System, II: Mercantilism and the Consolidation of the European World-Economy, 1600–1750 (Berkeley: University of California Press, 2011), xxii – xxvii.