Резидент. Роман Стамбровский

госпитале таких дорогих приборов нет и, думаю, никогда не будет. Зато частый благоприятный исход там нельзя назвать случайным. И пациентов со временем будет становиться только больше из-за увеличения срока жизни. Но это нужно быть бизнесменом-миллионером, чтобы заказать такой прибор и еще потом ждать его пару лет.

      – То есть советуешь вложиться, так? – по-деловому заключил Сентидо.

      – Думаю, что нет, – честно сказал я.

      – Но ты сказал, что это очень перспективно.

      – Вдруг я ошибся. Поэтому тебе я рекомендовать не буду. Свои деньги – я бы инвестировал.

      – То есть дело только в вопросе, чьи деньги.

      – Да.

      – А что бы ты сделал, будь у тебя много денег? Кроме покупки этой приблуды.

      – Перестал бы работать.

      – А еще?

      – Путешествовал бы.

      – А если денег больше, чем нужно для жизни?

      – Не знаю, – я задумался. – Копил бы их, какую-то часть отдавал на благотворительность.

      – Ну а если денег прямо совсем много?

      – Много – это сколько? Если бесконечно много, то я бы поднял зарплаты всем врачам. Ты задаешь очень абстрактный вопрос, оттого сложный. А ты?

      Сентидо улыбнулся, будто уже давно знал ответ:

      – Я бы их целыми днями сжигал. Если в мире станет меньше денег, они обретут большую ценность. И если их число сократится у меня, я их тоже буду ценить гораздо сильнее…

      К концу четвертого часа оживленного разговора даже я, привыкший к бессонным ночным дежурствам, невероятно устал. Потому мне пришлось распрощаться с новым знакомым посреди ночи и поехать домой. Напоследок Сентидо обмолвился, что они с Витой регулярно ходят сюда по четвергам в «дни электронной музыки». Я не придал его словам значения, поскольку больше никогда не собирался сюда возвращаться. При этом на следующий день, поскольку мне все же очень понравились новые знакомые, я решил обсудить их с Оквабелом. Но он сделал вид, что ему нисколько не интересно, как я провел вечер. И я остался наедине со своими воспоминаниями. Мне нравилось переживать их еще раз и разбирать на мельчайшие детали образ мыслей новых персон.

      Ровно через неделю я стоял в дверях раздевалки для врачей госпиталя. Я мог выйти сразу после работы, еще сорок минут назад, к тому же под конец дня голова стала раскалываться, и даже пришлось пить обезболивающее. Но я выжидал определенного момента. В конце коридора появилась и быстро зашагала фигура в платье. Я стоял в раздевалке, не спеша собирая свои вещи, и краем глаза следил за коридором через приоткрытую дверь. В проеме мелькнуло светлое каре. Я ускорил свой темп в несколько раз и через двадцать секунд вышел следом за ней. В пятидесяти метрах от меня шла Эллория. Она работала реаниматологом. Девушка была миниатюрной, стройной красавицей с овальным лицом и белоснежными волосами. Даже если бы она мне не нравилась, я все равно сказал бы, что она самая привлекательная в госпитале. Мы, поскольку работаем в разных крыльях здания, редко пересекаемся.