Крест Марии. Фонд А.

мне казалось, что становится всё холоднее и холоднее. Когда меня уже заколотило по-крупному и зубы начали выплясывать чеканный ритм, я, наконец, решилась. Осторожно ступая, оступаясь и поминутно спотыкаясь на высоких каблуках, я побрела к светлеющему пятну впереди. Тихо-тихо, крадучись, я ощупала пространство. Рука наткнулась на липкую стену, покрытую плесенью, и я пошла дальше, придерживаясь её легкими касаниями. Каждый раз, касаясь этой липкой грязи, покрывавшей стену, я содрогалась от отвращения, но заставляла себя идти дальше.

      Наконец, рука наткнулась на какой-то рычаг, и от неожиданности я замерла. Стараясь не потревожить его, я аккуратно ощупала. Это был металлический штырь, с толстым набалдашником. К моему удивлению, он приятно грел руку. Не отдавая себе отчет, я машинально потянула за рычаг вниз.

      Штырь сперва не поддавался, а затем как-то слишком легко сдвинулся, с тихим щелчком. Моментально вспыхнул свет. Темнота, казалось, отслаивалась от него, распадаясь с шелестом на клочки, которые моментально таяли. От неожиданности я аж зажмурилась. Когда раскрыла глаза и торопливо осмотрелась – ахнула.

      Я находилась в странном, похожем то ли на военный бункер, то ли на допотопный подвал помещении. Окон не было. То, что помещение закрытое, свидетельствовали мощные стены с древней кирпичной кладкой. Такая же кладка была у нас в Женеве, на базилике Пресвятой Девы Марии. Старинная и очень крепкая. Такую не прошибёшь ничем. Раньше ведь на века умели строить.

      Осматриваясь, я вдруг поняла, что больше так не мёрзну. Более того, мне даже стало довольно тепло. Не так чтобы уж очень, но сносно. Возле рычага (это оказался не штырь, а рычаг), виднелся выход от трубы и оттуда потоками шел умеренно теплый воздух. Я подошла ближе погреться.

      Пока грелась, смотрела. Странный бункер представлял собой длинное-длинное помещение, в одной стороне которого зиял вход куда-то, а в другой – терялся во тьме. Рассмотреть, что там, я не успела – внезапно свет погас, и помещение погрузилась во тьму.

      От возмущения я топнула ногой. Первый раз в жизни я не могла сдержаться. Поэтому выразилась крайне экспрессивно, чего раньше никогда себе не позволяла.

      Мой голос прозвучал глухо, отскакивая от стен.

      Ответом была звенящая тишина.

      Никто не отозвался на мой голос. Мои тюремщики или не услышали меня, или проигнорировали.

      Минуты проходили. Прождав немного, я поняла, что света так и не будет.

      Тогда я попробовала опять дёрнуть рычаг. К моему удивлению, он снова легко поддался и всё повторилось заново: опять зажегся свет, пошло тепло. Буквально через пару минут что-то щёлкнуло и свет погас.

      Обычно я редко матерюсь, а тут опять прямо от души приложила, не выбирая выражений.

      Какая-то ерунда!

      Если свет и тепло идёт только тогда, когда я дёргаю за рычаг, а дёргала я его примерно с интервалом в пять минут, то, если это продолжится, очень быстро я устану, возможно, потеряю сознание или даже усну от усталости и все станет опять ледяным и тёмным.

      Такая перспектива