Ралли за мужем, или Как стать модной московской писательницей. Татьяна Николаевна Гаврилина

твоё состояние, тем более весна – твоё любимое время года. Она у нас ещё не смело и робко хватается за каждую снежинку, сосульку, потому что ночью зима отвоёвывает у неё свои владения, но всё же днём старая всё слабее, собирая все остатки сил, чтобы сопротивляться. А в Париже цветут каштаны, миндаль и бойкие торговки, громко рекламируя свой товар в разной тональности, успевают покупателю в упаковку уложить лето. Да, да, на самом деле лето, самое настоящее. Правда, я ещё не купил лето, я пока только чувствую приближение весны, и всё же в конце апреля я буду там (утвердили, слава богу). Единственное, о чём я беспокоюсь, неужели климат Франции подействует на меня отвратительно, и мне придётся отказаться от поездки. Шучу. Маргошечка, мне утвердили тему дипломной работы. Представляешь, из двух зол выбрали третье и назвали его русский квас, ну и напиток выбрали, хотя бы посчитались с тем, что для меня сухое вино и понятнее и больше возможностей раскрыть тему полнее. Ну, чтобы нужно искать ключ именно к русскому и именно к квасу, буду, наверное, отталкиваться от бочки или танцевать от печки. Шучу. Послушайте, а почему я Вас не спрашиваю, не надоело ли Вам, не слишком ли скучно (вот мы и квиты). Марго, извини за бессердечность, карявость и нескладность, пишу во время лекции. Что фиксируется в белой студенистой массе, именуемой мозгом, то и выливается на бумагу. Марго, знаешь, как я завидую, у вас как за границей, наверное сейчас тепло, ты же знаешь, что холод я не переношу, а у нас ещё снег солью посыпают. Да, да, я уже писал об этом, наверное, склероз?! Понимаешь, Маргариточка, это по-моему третье моё письмо к тебе, не знаю, доживёт ли оно до почтового ящика, я завидую голубой завистью людям, которые садятся, слюнявят химический карандаш и начинают творить, как один говорил, литературу, как у них гладко, всё аккуратно, главное, разобрано по полочкам. У меня этого нет. Наверное, я на самом деле не организован. Да Бог с ними, с гладкими писаками, лучше криво, да честно, от души (вот в этом организованность). Маргариточка, ты серьезно не думаешь продолжить «спектакль»? Ты так интересно описала этот «спектакль» – наш непродолжительный роман. Я требую послесловие! Я не буду спорить ни о кульминации и тем более о декорациях всего спектакля, мне нужно одно – действие третье, (дословно): Все довольны. Все хлопают, нескончаемые аплодисменты, бурные авиации, крики «браво» и даже на непонятном иностранном языке «бес». Только без занавеса. Спектакль от жизни, а жизнь не спектакль. Интересно бы от рождения и до смерти знать свой театральный дискус. Маргошечка, я никогда не устану читать твои письма, это не поза и не фраза, поэтому прошу не останавливай себя на таких отступлениях. Я буду всячески стараться отговорить дней 5-6 в конце мая для поездки к тебе. Ну, что ж, брат, пора. Крепко-крепко целую. Оказывается, многоточие – это ерунда, уж в этом я убедился. Володя».

      В одну секунду Маргарита решила ехать к Владимиру. Надо торопиться, до конца апреля полтора месяца, уедет и кого-нибудь встретит во Франции, а так его дома будет ждать жена. Она твёрдо решила выйти за Владимира