Путешествие Сократа. Дэн Миллмэн

Оружием Сергея была скорее ярость, чем умение. Те от неожиданности попятились, предпочтя представить все как шутку. Но новичок, которого звали Андрей, был рад неожиданному заступнику, и с той поры он был единственным, кого Сергей мог назвать своим другом.

      Едва ему исполнилось пять лет, как он уже оказался в одной казарме с семи – и десятилетками. Кадеты постарше жили этажом выше, а все те, кому исполнилось шестнадцать, в другом корпусе. В казарме всем заправляли «старики», но и те сами тряслись от страха от одной только мысли, что придет их черед переселяться этажом выше и заново проходить казарменную науку. За это время Сергей и Андрей сблизились еще больше, научившись защищать не только себя, но и своего товарища.

      О своей жизни до школы у Сергея были лишь самые смутные представления, словно все те годы прошли для него в каком-то коконе только для того, чтобы однажды проснуться здесь. Но иногда, пытаясь хоть что-то откопать в своем прошлом, он находил в своей памяти образы пышнотелой старушки с мягкими, словно тесто, руками, и мужчины с нимбом белых волос. Кто же, кто это мог быть? Это не давало Сергею покоя. Слишком много вопросов беспокоили его.

      Вплоть до того самого октябрьского дня 1880 года его мир был заключен в каменные стены казарм, классных комнат и тренировочных площадок Невской военной школы. Сергей не выбирал свою жизнь, он просто жил, едва отличая один день от другого. В его жизни классные занятия чередовались с боевой подготовкой, военная история, стратегия и география – с верховой ездой, бегом, плаванием и гимнастикой.

      Все время, когда кадеты были не на занятиях или в наряде, они занимались боевой подготовкой. Не раз Сергею доводилось плыть под водой холодного даже летом озера Круглое, дыша через соломинку, отрабатывать деревянной саблей приемы сабельного боя и стрелять из лука, который он едва-едва мог натянуть. Когда он станет старше, придет черед упражняться в стрельбе из пистолета и карабина.

      Перед тем как войти в главный корпус школы, Сергей старательно поправил под ремнем свою темно-синюю гимнастерку над такого же цвета форменными брюками и еще раз взглянул на сапоги, чистые ли они. На мгновение он подумал, что еще не поздно, пожалуй, вернуться и надеть форменный мундир и перчатки, но потом передумал. Старших мальчиков форма делала только стройнее, но на нем все выглядело мешком. Когда он вырос из своей старой формы, ему снова выдали форму не по размеру, такую же мешковатую, как и та, старая.

      Вновь погрузившись в свои мысли, он не спеша направился по длинному коридору, который упирался в кабинет директора. Последний раз его вызывали сюда четыре года назад. Сергею вспомнилось, как тогда он едва смог вскарабкаться на стул. Наконец усевшись, не доставая ногами до пола и едва выглядывая из-за стола, он не мог рассмотреть за массивным столом самого дядю, но вот взгляд его строгих глаз запомнил хорошо. Как и те несколько слов, навсегда отпечатавшихся в его памяти. «Твой отец, Сергей Борисович Иванов, умер. Он служил в гвардии