Наперстянка.

Уэйкфилда.

      Всю свою жизнь она слушала истории о том, как родители умерли в этом поместье, отравившись ядом. Будучи ребенком, она нашла на бабушкином чердаке скомканные газетные вырезки с подробным описанием этого происшествия, и в ее воображении тот вечер предстал драматическим и прекрасным. Перед мысленным взором Сигны возникали танцующие пары в маслянистой дымке огней, развевающиеся по бальному залу атласные платья, и девочка думала о том, как, должно быть, были чарующи эти последние мгновения перед приходом смерти. Было утешением знать, что ее мать умерла в бальном платье, занимаясь самым любимым делом на свете.

      Сигна запретила себе представлять трагичную смерть и не задумывалась о бьющихся бокалах и душераздирающих криках, подобных тем, что раздались в бальном зале Торн-Гров. Пока ее кузина Блайт не споткнулась, когда кто-то протиснулся мимо нее, Сигна не задумывалась о том, что спешащие мимо мертвого тела к выходу люди могут оттоптать руки и ноги.

      Такая смерть не была красивой и безболезненной, в отличие от кончины родителей Сигны в ее фантазиях.

      Эта смерть была безжалостной.

      Эверетт Уэйкфилд опустился на колени рядом с отцом. Он склонился над телом, не обращая внимания на нарастающий хаос, даже когда его кузина Элиза Уэйкфилд схватила его за плечо. Ее лицо было зеленым, как мох. Бросив долгий взгляд на своего мертвого дядю, она схватилась за живот, чтобы выплеснуть ужин на мраморный пол. Эверетт даже не вздрогнул, когда рвотные массы испачкали его ботинки.

      За несколько мгновений до этого герцог Бернесский расплывался в улыбке, готовясь стать партнером Хоторнов в их почетном бизнесе – клубе джентльменов «Грей». Соглашение, ставшее самой громкой городской сплетней за последние недели, о котором Элайджа Хоторн, бывший опекун Сигны, давно мечтал. И все же, стоя позади трупа своего почти партнера с бокалом воды в дрожащих руках, Элайджа Хоторн больше не гордился собой. Он так побледнел, что кожа стала похожа на мрамор, а под глазами проступили синие прожилки.

      – Кто это сделал? – Дух лорда Уэйкфилда витал над телом, его полупрозрачные ступни почти не касались земли, когда он повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Ангелом смерти и Сигной – единственными, кто мог его видеть.

      Сигна задавалась тем же вопросом, хотя из-за беспокойной толпы вокруг не могла ответить лорду Уэйкфилду вслух. Она ждала, не упадет ли еще кто-нибудь, все время думая, было ли так же в ночь гибели ее родителей. Казалось ли все слишком ярким и сверкающим для витающего в воздухе запаха рвоты, а пропитанное потом платье и спутанные волосы матери были такими же тяжелыми, как у нее сейчас.

      Сигна была так напугана и погружена в свои мысли, что вздрогнула, когда Ангел смерти прошептал на ухо, положив руку ей на плечо:

      – Не нервничай, Пташка. Сегодня ночью больше никто не умрет.

      Если он пытался ее успокоить, то ему стоило постараться лучше.

      Эверетт держал обмякшую руку отца, когда его дух опустился перед ним на колени.

      – Есть