Крауны. Олег Вешкурцев

по крови ближе, чем твои ближайшие родственники,

      Не разлей вода, как воры и лучшие друзья.

      Примите пули друг за друга.

      Ты сражаешься, ты плачешь, ты лжешь, ты истекаешь кровью, и вы полагаетесь друг на друга.

      Братья по крови,

      У меня шрам на щеке после драки в баре,

      Это было не для меня, но я взял вину на себя.

      Это ковбойский код, это неписаный закон,

      Если ты связываешься с одним, ты должен забрать нас всех.

      Братья по крови ближе, чем твои ближайшие родственники,

      Не разлей вода, как воры и лучшие друзья…»

      Когда полковник закончил петь, у многих на глазах блестели слезы, а Энн поняла, что в душе Полковника еще есть место сочувствию, любви и сентиментальности, что ее приятно удивило.

      – Я, конечно, не могу петь, как старина Брайан, но я постарался вложить всю свою любовь и уважение к этому парню, ведь он для меня был как сын.

      – Отец, я верю, что Алан жив, ведь тело его так и не нашли, и, скорее всего, это произошло потому, что Алан до сих пор им пользуется.

      – Я бы очень хотел, чтобы всё было именно так, но если современная медицина не в силах была излечить его, то как это могли сделать тибетские монахи или монахи Шаолинь, я не разбираюсь в этом, – сказал Полковник, а затем поставил гитару, оперев ее грифом о ствол дерева, и предложил обсудить политическую ситуацию в стране и в мире, чтобы, так сказать, отвлечься от грустных воспоминаний.

      – О нет, пожалуйста, только не политику, давайте лучше выпьем кофе с медовыми печеньями и поговорим об искусстве, – предложила Энн, понимая, что почти все разговоры о политике заканчивались грубостью и ругательствами со стороны Полковника.

      Когда гости разошлись, было немного за полночь, Энн видела, что Макс оставался поглощен грустными воспоминаниями о друге, поэтому она предложила, что, если у них еще когда-нибудь родится сын, они обязательно назовут его Аланом.

      – Правда, ты будешь не против этого? – радостно спросил Макс. – Ты знаешь, я много раз об этом думал, но не решался с тобой это обсуждать, ведь когда родилась Лилиан, ты не захотела назвать ее Зои, так же, как твою скончавшуюся тетушку.

      – Давай не будем об этом вспоминать, – ласково ответила Энн, – просто знай, что я буду не против Алана, а теперь пойдем спать, а то я просто смертельно устала.

      После того, как в доме Краунов в окнах погас свет, все почти сразу уснули. Спали все, кроме Макса, мысли которого не давали покоя, а утром, с первыми лучами солнца, он, сев в свой «Понтиак», поехал на городское кладбище, ведь ему не терпелось сообщить лучшему другу, что своего будущего сына он назовет в его честь.

      Глава 5. Поход

      Истеричный крик, который явно издала Энн, однажды утром разбудил Макса. Хоть ему и не хотелось разбираться в причинах его возникновения, он все же надел шорты, спустился в гостиную, где застал Энн, которая ругала Полковника.

      – Дорогой, ну у меня уже не хватает терпения, такое ощущение, что он делает это специально, – начала жаловаться жена, увидев Макса.

      – Ну