Маринетт Мортем: Наследие магии и острие духа режиссера. Жанна Сталкер

что думает, что это я. Я закрыла лицо руками и стала смеяться, так, как будто меня застукали за необычным занятием. Я купила себе джинсы, и они мне так понравились, что целый год я одевала их утром и снимала вечером. По необходимости я их стирала, гладила и одевала их снова. В этих джинсах я была в лагере, они уже начали у меня расползаться на коленях. Мне было так удобно, что я даже не замечала, что все время хожу в одном и том же, и не думала, что кто-нибудь может обращать на это внимание. Оказывается, некоторых парней моя одежда очень интересовала. Потом, после лагеря, вернувшись в институт, еще один мой назойливый ухажер передал мне свой дневник, чтоб я знала, как он страдал. Он надоел не только мне, но и всем, кто со мной учился, и я дала его дневник читать своим подругам. Половина моей группы вместо того, чтобы писать лекции, читали его дневник и ржали. Когда кто-нибудь на лекции начинал в одиночестве смеяться и сползать под стол, все спрашивали «что?», тот кое-как объяснял, какое место из дневника он читает, и вся группа начинала безудержно смеяться, так, что совершенно невозможно было продолжать лекцию, хотя некоторые не понимали о чем речь и смеялись просто так за компанию. Целая страница в том дневнике была посвящена рассуждениям, почему я все время хожу в штанах, и не кривые ли у меня ноги. После этого чтобы развеять все сомнения я намеренно стала носить коротенькие юбчонки.

      Мы еще поболтали с Вовкой, стало холодно, он вытащил руку из рукава своего пиджака, я прижалась к нему, и он заботливо укрыл меня своим пиджаком. Я держалась легко и независимо, даже то, что мы почти обнимались, не могло обозначать ничего, кроме дружбы, и он это понимал. Потом мы встали, и он пошел меня проводить к отряду. Проклятье! Все двери и окна были закрыты, мы громко стучали, и кричали, но было бесполезно. За верандой был коридор, в котором спала Наташа, в центре коридора была комната воспитателей, и они нас не слышали. С другой стороны корпуса были окна в палаты, но будить 12 детей среди ночи было немыслимо. Было около 2 часов ночи, я сказала, что просто подожду на лавке до рассвета. Вовка ненадолго оставил меня, а потом вернулся и повел меня с собой. Мы пришли в домик, где жил ди-джей Алексей с товарищами и потихоньку зашли в темную комнату. Там было 5 кроватей, все были заняты, кроме одной, и кто-то спал на полу, видимо он уступил свою кровать нам с Вовкой. Мы пробрались к кровати, разулись и забрались с ним под одеяло. Ну, разумеется, было не до сна. Мы с ним целовались, он обнаружил, что у меня маленькая грудь. Затем он начал расстегивать мне джинсы, я знала, что его намерения не зайдут слишком далеко, смеялась, целовалась с ним, и все-таки убирала его руки от застежки. Он ничего не понимал, а я не могла ему объяснить, что у меня первый день менструации, и что мы сейчас перепачкаем все в крови. Я не была тогда ни безудержной, ни страстной, максимум мне было весело и интересно. Я удивлялась его энергии. Мы целовались с ним до самого утра, пока мальчишки