Чаровница. Синан Джейда

ручками. Вот Канара взялась за обе и опустила их вниз. Вот раскрылись двери, раскрывая Ларэ всем ветрам жизни и оставляя беззащитной, открытой взглядам на пороге большой комнаты, заставленной полками книг по левую сторону, а по правую, освещенную дневным светом из анфилады окон. В центре широкого прохода, устланного ковровой дорожкой, стояли два красных кресла и круглый столик на высокой ножке между их мягкими подлокотниками. А в креслах…

      Ларэ вздохнула и ступила внутрь комнаты, подгоняемая выразительными взглядами Канары и ее кивками. Женщина явно не собиралась заходить в библиотеку вместе с ней. Более того, стоило Ларэ пройти некоторое расстояние, как та закрыла двери комнаты, оставшись с наружной их стороны.

      Еще немного и ноги у девушки бы подкосились, и изучающий взгляд черных глаз, словно пытающийся прочесть ее душу, совсем не помогал вернуть ее пульс в нормальное состояние. Но не владелец этого взгляда имел статусное превосходство в этой комнате, и все же почему- то именно о его фигуру, облаченную в необычные, почти чудаковатые одежды, зацепилось внимание девушки. Рослый мужчина тридцати лет, стоя, низко склонился над запястьем старого человека в кресле, протяжно вздыхающем от усталости. По положению его пальцев, Ларэ поняла, что тот мерил хозяину дома пульс, и она как раз прервала их на этом занятии своим приходом. Это заставило ее почувствовать себя еще более неуютно. Да и взгляд свой мужчина не спешил отводить от нее, как поднял его к ней, будто забыв о своем деле, так и не удосужился вернуть назад. Наоборот, медленно разогнулся, потирая руки, выпрямился в полный рост, ни на мгновенья не переставая смотреть на Ларэ, к тому же, без всякого намека на улыбку, словно проводил важный эксперимент с участием морской черепашки, где роль черепашки досталась Ларэ – сомнительная честь. Он обратился к старцу в кресле со словами:

      – Господин, ваше давление сегодня повышено лишь слегка. Это хороший признак. Ниже, чем вчера. Значит, новая настойка действенна. Предлагаю продолжать ее прием и дальше, – голос его звучал размеренно и твердо.

      Ларэ не сдержала рефлекса и проглотила накопленную слюну и от явственного, сопроводительного звука, раздавшегося при этом, у нее чуть не покраснели от стыда щеки. Она все никак не могла понять, почему слюна сглатывается так громко в напряженные часы, а в обычные – действие это совершенно незаметно. Она не умела этого контролировать, но очень бы хотела научиться. Особенно сейчас.

      – Было бы крайне безответственно с моей стороны ослушаться такого прекрасного лекаря, как ты, Моаз, – заметил старец, тем добрым, славным тоном, которым дедушки говорят с любимыми внуками.

      Пока Ларэ пыталась поскорее привыкнуть к обстановке и выбросить молчаливое присутствие пресловутого лекаря из своей головы – а это у нее едва ли получалось, хоть она и отвела свой взгляд от него- старец перенес руки на толстые подлокотники и, опираясь на них, поправил свое положение