Замечательная жизнь Луппе Гонсалеса. Андрей Эл

не выходить из класса. Даже посещал туалет он исключительно во время урока. Учитель давно привыкла к Луппиному «можно выйти» и спокойно отпускала его с занятий.

      Все проходило четко по минутам. В тот день Луппе, по обыкновению, поднял руку с очередной просьбой ненадолго покинуть класс. Учитель разрешила, и Луппе вышел в коридор. Осмотрев его на предмет возможной опасности, он двинулся к выходу. У двери домывала пол грузная баба Рая.

      Она недовольно покосилась на Луппе и, тяжело дыша, процедила сквозь редкие желтые зубы:

      – Чего ходють по-помытому…

      Луппе запустил руку в карман и, нащупав сложенный в несколько раз клочок газеты «Комсомольская правда», вышел на улицу. Почувствовав свежий морозный воздух, он глубоко вдохнул его и побежал к туалету, до которого было чуть меньше пятидесяти метров. Потянув на себя тяжелую дверь, он протиснулся внутрь. Пружина над головой сжалась, увлекая за собой синее дверное полотно с торчащими из него гвоздями. Дверь громко хлопнула об косяк, заставив задрожать стены.

      Внутри дурно пахло. Пол туалета покоился под толстым слоем желтого льда, по которому Луппе передвигался с максимальной осторожностью. Подойдя к одной из дырок в полу, Луппе повернулся к выходу и, расстегнув ремень на брюках, прислушался. На улице было тихо. Луппе достал из кармана газету и быстро снял штаны.

      Вдруг с улицы послышался хруст снега. Кто-то стремительно приближался к туалету. Сердце Луппе застучало с удвоенной силой, по спине побежали мурашки, он с ужасом посмотрел на дверь. Через несколько секунд в туалет вошел трудовик Макар Игнатьевич, и Луппе облегченно выдохнул. Макар Игнатьевич выпустил дым от папиросы и подошел к дырке. Бросив взгляд на Луппе, он начал громко мочиться. Луппе опустил голову и, из последних сил сдерживая естественные позывы, стал ждать, когда трудовик уйдет. Макар Игнатьевич неспеша застегнул ширинку. В этот момент напряжение и холод заставили Луппе передернуться, и одна из его ног предательски поползла по льду в сторону. Луппе попытался удержать равновесие, но ноги разъехались, и он рухнул на пол. Опершись о пол руками, чтобы подняться, Луппе почувствовал, как лед под ладонями мгновенно начал плавиться, оставляя на них следы вонючей жижи. Поднявшись на ноги, Луппе брезгливо смахнул влагу, натянул штаны и вопросительно посмотрел на Макария Игнатьевича.

      Трудовик усмехнулся, затянулся папиросой, покачал головой и, выпуская дым, произнес:

      – Дома срать надо! – а затем медленно вышел, громко хлопнув дверью.

      Луппе проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Душу наполняло глубокое чувство стыда, лицо горело. Он вышел из туалета и, взглянув на испачканную ладонь, поморщился. Прямо перед ним лежала куча снега, покрытая тонким слоем сажи, налетевшей из школьной кочегарки. Он смахнул с поверхности сугроба темный налет, зачерпнул пригоршню грязного снега и тщательно потер ладони. Мелкие колючие ледышки неприятно царапали кожу. Руки моментально замерзли. Проведя ладонями