Пацаны. Алекс Старков

деловой! Возьми кожу, будешь как крутой, настоящий пацан! Посмотри какой качество!

      При этом потомок индийских народов демонстративно поджигала кусочек кожи на подкладке зажигалкой и совала его поднос:

      – Чувствуешь, как пахнет? Натуралка, м-м-м! Бери, не прогадаешь, только у меня такая цэна!

      Правда Шурик так ни разу и не решился на эту авантюру, подозревая, что ничего хорошего от вороватой нации ждать не приходится, на крайняк впарят подделку, а то и ещё чего похуже. Так и вышло, один раз после такого вот «сетевого маркетинга» у них из коридора пропали соседские летние туфли, был большой скандал.

      В девяностые всё что на тебе неосторожно одето, всё становилось товаром для пацанов. Куртки, кроссовки, джинсы – всё это было добычей, стоило только тебе попасть в разряд «лохов». Методология Сэфа по изъятию нажитого имущества у населения и впрямь оказалась простой и весьма эффективной. Пацаны вроде бы с виду без дела шатались по району, со стороны казалось гуляют. На самом деле они вышли на охоту. Когда сгущались сумерки, на улицах Питера становилось очень опасно и одинокому путнику на пустынной улице лучше было не появляться. Если же благодаря своему же безрассудству он там всё-таки оказывался, то шанс остаться без куртки, кроссовок, а иногда и без головы стремился к ста процентам. Каждый человек автоматически превращался в жертву. И уже совершенно не важно было кто ты, с кем ты, жестокие законы каменных джунглей не щадили никого. В одном из тёмных переулков мелькнули две фигуры.

      – Ну что, не наши клиенты? – спросил Кран у Сэфа, потирая кулаки.

      – Да нет. Во-первых, их двое, во-вторых, вон тот, что слева, какой-то здоровенький, видать спортсмен. А на кой нам эти проблемы? Лох итак всегда найдётся, полмира в дураках.

      И стая снова продолжила рыскать в поиске добычи. На проспекте Авиаконструкторов улица делала резкий поворот. Здесь дорога превращалась в довольно широкое шоссе, местами освещённое редкими фонарями. Правда большинство из них было разбито, и поэтому куски света выхватывали из вечерней осенней темноты только редкие островки. Город, как обычно в это время суток, вымер. Большой проспект оказался совсем пустым – ни одной машины, ни трамвая, ни одного прохожего.

      – О, а вот это кажись наш, – прищурился Сэф, – нутром чувствую – наш…

      – Где? Да где ты видишь-то его? – удивился дальнозоркости приятеля Кран.

      – Да вон, смотри левее. Погоди, сейчас он выйдет…

      И точно, через пару мгновений вдалеке, на пешеходной дорожке слева от шоссе, из темноты в островок света, выхватываемый редким неразбитым фонарём, выскочила сутулая фигура, тут же нырнувшая обратно во тьму промозглых улиц.

      – Ну что застыли? Быстрее, ходу, парни, ходу, а то лох уйдёт!

      – Да погоди ты, тут такая большая дорога, это ж тебе не двор и не пустырь… – заменьжевался Фес, щёлкая зажигалкой.

      – Ты для начала когда куришь, огонёк ладонью прикрывай, а то тебя далеко видно. Тут же сейчас как на войне, нельзя дать себя спалить раньше времени. Всё, кто ссыт, тот остаётся, остальные за мной.

      Пацаны