Склепы III. братья Грым

Из образовавшейся трещины, разрывая тленные пределы, проросли тряпицы темно-зеленых крыльев, сначала неуверенно, но с каждой секундой набирая силу и разворачиваясь, как паруса. Мартейн со странным волнением наблюдал за этой мистерией.

      И вот неизвестное существо окончательно вылезло, окрылатилось. Это был старый медный ключ с извилистой бородкой и плоской головкой, на которой была выгравирована оскалившаяся голова фавна – странное сочетание живого и неживого. Его крылья нежно трепетали, сбрасывая хитиновый послед.

      Мартейн подцепил ногтями стеклянную крышку и медленно открыл ее. Ключ выпорхнул из своего узилища, сначала нырнул вниз под собственной тяжестью, но быстро снова набрал высоту. Подлетел к двери, юркнул в замочную скважину и, бойко крутанувшись, отпер ее. Потом вернулся к лекарю и запорхал вокруг его шляпы. Почему-то все происходящее показалось Мартейну очень уместным.

      Повинуясь недвусмысленному намеку ключа, он подошел к двери. Потянулся было к ручке, но услышал снаружи звук и остановился. Это был приближающийся стук, как будто кто-то шел по гулкому коридору, каждый свой шаг отмечая раздраженным ударом трости или посоха по каменному полу. На Мартейна вдруг нахлынули совершенно неуместные, но очень сильные чувства: страх, неуверенность, вина, тревога, стыд. Сердце встрепенулось и понеслось вскачь, он задрожал и отдернул руку.

      Стук приблизился к двери, приобретая совсем уже невыносимые, раскатистые обертоны и остановился. Мартейн обливался потом, но не мог пошевелиться, ни чтобы спрятаться, ни чтобы защитить себя. Неопределенность его шаткого положения была мучительна, но лучше уж такой молчаливый паритет с неизвестностью, чем открывающаяся на его глазах дверь. Что угодно лучше.

      Существо с той стороны в конце концов решило его не нарушать, словно осознало, что им нечего сказать друг другу. Страшный стук возобновился, на этот раз удаляясь.

      Лекарь привалился к дверному косяку, постепенно приходя в себя. Иррациональное чувство отступило от него, оставив в глубоком недоумении. Что это было? Насколько знал себя Мартейн, лично он поспешил бы открыть дверь и поинтересоваться у того, кто издавал шум, как он, лекарь третьей ступени, здесь оказался и что вообще происходит, а не стал бы прятаться, как испуганная мышь. Такое впечатление, что он стал невольным пленником чужих эмоций, медиумом для навязчивых призраков. Возмутительно, честно говоря, даже непристойно.

      К Мартейну вернулось самообладание и привычка к решительным действиям. Он распахнул дверь и оказался в темном коридоре. Ключ беззвучно порхал у его плеча. Стук, уже еле слышимый, удалялся в левую сторону, и лекарь последовал за ним. Если он правильно запомнил месторасположение комнаты Гроциана, то в той стороне должен быть выход.

      – Со всем уважением, – обратился он к ключу, – но я не понимаю, что я здесь делаю.

      Ответа, конечно же, не последовало.

      ***

      Он шел и шел, а коридор не заканчивался,