Асмодей никогда не смеется. Ви Денёв

исчезновением девочки стояло Лихо Лесное, – объявил Дементий Павлович, и Сокольцы массово заохали и заахали.

      Начались нервные шепотки.

      – Оно забрало Александру из вашего бора, где вы обычно отдыхаете. Туда она пришла вместе с этим мускулистым юношей, – Дементий Павлович указал на Чубарого.

      – Что?.. Нет… я не был в бору.

      – Не надо лгать, – с расстановкой произнес Дементий Павлович, и Сазанович поддержал его:

      – Ты сам нам сегодня днем говорил, что виделся с ней и пошел в бор.

      – Шеф, да как же так?..

      – Прости, Велька…

      Сазанович покачал головой.

      – …но сегодня явно не твой день. Ты арестован, парень, за преследование и незаконный сбор сведений о частной жизни Александры Чеграновой по статье сто тридцать семь Уголовного Кодекса. Также тебе вменяется изнасилование несовершеннолетней Александры Чеграновой – статья сто тридцать один Уголовного Кодекса, – хранение наркотических средств и их распространение – статья двести двадцать восьмая и двести тридцатая соответственно. Тебе грозит срок до шестнадцати лет, парень. Прости.

      – Шеф… Сазанович…

      Собравшиеся сокольчане начали возмущаться. Фенька-Свистун выпустил мать Сашки из объятий и ударил Чубарого прямо в челюсть. Клавдий Тимурович тут же бросился к парню и попытался оттащить его. Тот проклинал экс-полицейского самой отборной руганью, которая только была возможна в деревне. Дементий Павлович, меж тем, стоял с абсолютно беспристрастным лицом и просто наблюдал за происходящим. Сазанович достал из поясной сумки наручники.

      – Ты имеешь право хранить молчание.

      – Сазанович, я же тебе этого прощу.

      – Сейчас, Велька, в твоих интересах молчать, – сказал Сазанович спокойно, – и посодействовать сотруднику органам правопорядка. Поверь мне.

      – Хорошо, – Чубарый покорно протянул руки, и Сазанович защелкнул замки у него на запястьях. Бугай глянул на Дементия Павловича. – И до тебя я доберусь, чужак, еще узнаешь, почему тебе следовало молчать. И никакие фокусы тебе не помогут.

      – В этом я сильно сомневаюсь, мальчишка, – Дементий Павлович пожал плечами. Он глянул на старосту, который что-то говорил Феньке-Свистуну.

      Фенька кивнул несколько раз и согласился с чем-то. Клавдий Тимурович похлопал парня по плечу и обнял, сказав, что все будет у него хорошо, что жизнь на этом не закончится.

      – А теперь я бы на твоем месте, – сказал он, – помог Лидии Денисовне подготовить все к похоронам.

      – Да, Клавдий Тимурович, вы правы.

      Мать Сашки со всей возможной осторожностью взяла сверток с костями, когда Фенька-Свистун присоединился к ней. Односельчане высказывали слова сочувствия, старались всячески поддержать соседку. Она повернулась к Дементию Павловичу.

      – Спасибо вам, что вернули мою дочурку хотя бы так.

      – Да, – кивнул староста, – спасибо вам огромнейшее, уважаемый. Мы у вас в долгу. И Лидка, и я, в том числе.

      – В долг я не даю, староста, – сказал Дементий Павлович