Закон родства. Анес Ре

облокотившись на неё.

      Когда мы вернулись домой, Ханна едва держалась на ногах. Её хвост лихорадочно размахивал из стороны в сторону, а уши трепетали, как будто пытались догнать мысли, которые неуклюже ускользали от неё.

      – Я совершенно, ня… абсолютно, ня… – начала она, пошатываясь.

      – Пьяна? – подсказал я, подхватив её, чтобы она не упала.

      – Н-нет! Я… просто устала, ня.

      Я провёл её в дом, снял с неё плащ и аккуратно усадил на кресло у очага.

      – Ханна, ты когда-нибудь слышала про умеренность?

      Она ткнула в меня пальцем, но промахнулась, и палец устремился куда-то в сторону стены.

      – А ты… ты когда-нибудь слышал про, ня… хм… – Она замерла, подперев подбородок рукой, словно искала нужное слово.

      – Про?

      – Про то, как… ты прекрасен, ня?

      Я замер на мгновение, подняв бровь.

      – О, делаешь мне такие откровенные комплименты?

      Она вспыхнула и поспешила отмахнуться, но её рука неловко задела вазу на столе, которая, покачнувшись, едва не упала.

      Я сел на пол рядом с креслом, разглядывая её. Щёки Ханны были покрасневшими, а её глаза, чуть затуманенные алкоголем, смотрели на меня с теплом и озорством.

      – Ты правда… замечательный, ня, – пробормотала она, неожиданно протягивая руку и кладя её мне на щеку.

      – Это алкоголь говорит или ты?

      – А какая разница, ня? – Она улыбнулась.

      Я взял её ладонь, слегка сжав её пальцы.

      – Спасибо. Ты тоже замечательная.

      Её уши прижались к голове, но она не отвела взгляда.

      – Иногда слова совсем не важны, ня.

      Она наклонилась ко мне ближе, а её хвост яростно бил по креслу.

      – Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего, ня? – спросила она, прищурившись.

      – Нет, но мне уже интересно. – ответил я забавляясь всей этой ситуацией.

      Она наклонилась ещё ближе, так, что я мог почувствовать её горячие дыхание пахнувшее алкоголем.

      – Ты… такой…

      Она внезапно осеклась, и её лицо приняло крайне задумчивое выражение.

      – Такой…? – повторил я, чувствуя, как уголки губ поднимаются в усмешке.

      – Такой… глупый, ня!

      Она начала хохотать, но смех резко оборвался, когда она наклонилась слишком сильно и соскользнула с кресла прямо на меня. Мы оба упали на пол, я легко успел смягчить её падение.

      – Ханна, ты в порядке?

      – Я… я… – она приподняла голову, глядя на меня сверху вниз. И вдруг, абсолютно серьёзно, сказала: – Ты мягкий, ня.

      Я не смог сдержать смеха.

      – Спасибо за комплимент, – ответил я, смахивая выступившие слёзы от смеха.

      Она снова начала смеяться, потом вдруг прекратила и широко открыла глаза.

      – О нет, ня! Моя хвостовая подушка, ня… сломалась, ня!

      – Хвостовая… что? – поднял я бровь в недоумении.

      Она резко повернулась, пытаясь дотянуться до собственного хвоста, но в процессе снова