Яд моей любви. Кларисса Рис

на нормальность, заставила перекроить всю жизнь, буквально вытащила её из тьмы и пересобрала из руин и пепла. Развод уничтожил меня и заставил воскреснуть заново. Чем-то новым и неизведанным.

      Перебирая в памяти осколки тех событий, с удивлением осознала, что сроду не чувствовала себя настолько свободной и независимой, как в этот момент, душа буквально пела и трепетала от гордости за себя и свои поступки. Я смогла не только отсудить у бывшего мужа половину имущества и часть фамильного склепа, но и добилась признания себя пострадавшей. Ни один вампир в мире не имел права нападать на меня и пытаться осудить за развод, который среди высших считался настоящим позором. Я показала всему миру путь к свободе! И теперь могла гордиться собой, как никто иной.

      Когда казалось, что под ногами рушился весь мир, лишь вера в самого себя могла сделать тебя сильнее. Остановить ту грань неадекватности, к которой толкало общество. У меня была поддержка, статус и деньги. Я могла сражаться. Мне бы не посмели перечить, так же как никто не дёрнулся останавливать Стаса от развода. У нас было то, чего не было у нормальных людей и зачастую заложников в руках высших вампиров – власть! Та самая, которая меняла до неузнаваемости лики людей.

      Я отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на своё место между Стасом и Артуром. На дорогом кожаном диване в эту ночь происходили все самые значимые разговоры и решались судьбы будущих поколений. Кто бы мог представить, что зачастую вершится история там, где никто и никогда этого не увидит. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала меня и кривила свои аккуратные губки. Словно в её головушке зрел очередной план, который никому из нас не понравится, но мы всё равно согласимся на его реализацию.

      – Знаете, что я думаю, – произнёс Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, – Елизонька единственная из нас всех, кто прожил в счастливом браке со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда. Что мы никогда не расстанемся и даже если целый мир к чертям рухнет, мы всё равно будем рядом и будем поддерживать во что бы то ни стало. Теперь же, нам уже почти по тридцать, а мы сидим и заливаем встречу выпускников дорогим винишком и мотаем сопли на кулак. Куда покатилась наша чёртова жизнь?

      – В семнадцать обычно кажется, что это наша судьба, – согласилась я, вспоминая события десятилетней давности. – Потом это ощущение исчезает и растворяется в бытовых проблемах, неурядицах, семейных скандалах и разборках с родственниками мужа. Затем общественность начинает приседать тебе на уши и получается, что кучка алкашей, именуемых твоими друзьями, последний оплот здравого смысла. И вроде бы в этом есть логика, а по итогу мы тут какой-то клуб брошенок, которым уже нечего терять. Нет, в самом деле. Как вообще, при всех своих исходных данных мы докатились до жизни такой? Мне даже смешно о таком думать.

      – Почему ты всё-таки пошла за ней, дорогая? – Патриция,