Авалон. Эва Мун

это глупо! Мало того, что ты хочешь пойти против слова королевы, так еще ставишь под угрозу свою жизнь и подставляешь меня. Я уже слышу, как меня будут поносить, когда узнают, зачем и куда ты направилась.

      – Глупо сидеть и вести пустые разговоры, пока убивают наших гвардейцев, и смотреть, как гибнут ни в чем не повинные люди. Если не хочешь помогать, тогда не мешай. Скажи, что ты понятия не имеешь, куда я делась.

      Он неразборчиво ругается себе под нос, но больше не отговаривает от этой затеи и смиренно опускает плечи. Я улыбаюсь краешком рта, чтобы он не увидел. Олан никогда не мог на меня долго злиться, и хоть он говорит, что не будет помогать мне, я знаю, что на него можно положиться.

      Арлета действительно на кухне. Вместе с Бойдом они сидят за большим дубовым столом, за которым обычно обедают слуги, и едят похлебку из больших мисок, тихо переговариваясь о чем-то между собой. Тут же суетится повариха, которая подкладывает дров в очаг, чтобы затопить печь и начать готовить на весь еще не проснувшийся дворец. Завидев меня, она вытирает руки о передник и начинает кланяться. Шела предлагает нам присоединиться к трапезе Арлеты, и так как мы не ели с утра – соглашаемся.

      Как только я сажусь на высокий стул напротив Арлеты, она сразу накидывается на меня:

      – Ты сегодня встала не с той ноги? Нет, нет, подожди, не отвечай. Ты встала не с той ноги, упала с лестницы и пока подала, посчитала все ступеньки головой? Какого… Что это было?

      – Если ты про то, что я нагрубила королеве, то тут у меня нет оправдания. Но я сказала, что думаю.

      – Знаю, – раздраженно бросает она. – Но ты отдаешь себе отчет в том, что твой поступок наводит тень и на нас с Нарой?

      – Пожалуйста, не говори, что все теперь будут думать, что вы меня этому научили. Я давно не ребенок и вполне могу иметь собственные суждения! – Я закатываю глаза.

      – Конечно, никто не подумает, что мы вложили эти мысли тебе в голову. Но на нас лежит ответственность взрастить мудрую, чуткую правительницу. А она в это время на чем свет стоит разносит свою королеву.

      Мне нечего сказать на это. И ее слова бьют по мне больнее хлыста. Я не кривила душой: я правда не жалею о тех словах, что сказала королеве. За столько лет я привыкла к ее холодному отношению. Но мне невыносимо видеть разочарование в глазах Арлеты, и вот это уже разрывает мне сердце.

      – Я… Прости, Арлета. – Я тянусь через весь стол и беру ее за руку, вкладывая в это движение все, что не могу выразить словами.

      Она заметно смягчается, хотя все еще зла на меня. Об этом всегда говорит ее глубокая морщина возле уголка рта. Она возвращается к еде и спрашивает у меня, что было после их ухода; угрожает, что мое поведение еще будет обсуждаться и так просто она этого не оставит.

      Я делаю глубокий вдох и как бы между делом интересуюсь, что они узнали, находясь в Ошене. Олан замирает, не донеся ложку до рта, и даже не замечает, как похлебка капает на штаны. Я угощаю друга тычком в бок, чтобы он перестал строить из себя дурака. Но Арлета и Бойд ничего не замечают и спокойно делятся новостями и дальнейшими планами.