Евгений Онегин. Сборник о любви. Александр Пушкин

канапе лежал

      Манежный хлыстик. Таня дале;

      Старушка ей: «А вот камин;

      Здесь барин сиживал один.

      XVIII

      Здесь с ним обедывал зимою

      Покойный Ленский, наш сосед.

      Сюда пожалуйте, за мною.

      Вот это барский кабинет;

      Здесь почивал он, кофей кушал,

      Приказчика доклады слушал

      И книжку поутру читал…

      И старый барин здесь живал;

      Со мной, бывало, в воскресенье,

      Здесь под окном, надев очки,

      Играть изволил в дурачки.

      Дай Бог душе его спасенье,

      А косточкам его покой

      В могиле, в мать-земле сырой!»

      XIX

      Татьяна взором умиленным

      Вокруг себя на всё глядит,

      И всё ей кажется бесценным,

      Всё душу томную живит

      Полумучительной отрадой:

      И стол с померкшею лампадой,

      И груда книг, и под окном

      Кровать, покрытая ковром,

      И вид в окно сквозь сумрак лунный,

      И этот бледный полусвет,

      И лорда Байрона портрет,

      И столбик с куклою чугунной

      Под шляпой с пасмурным челом,

      С руками, сжатыми крестом.

      XX

      Татьяна долго в келье модной

      Как очарована стоит.

      Но поздно. Ветер встал холодный.

      Темно в долине. Роща спит

      Над отуманенной рекою;

      Луна сокрылась за горою,

      И пилигримке молодой

      Пора, давно пора домой.

      И Таня, скрыв свое волненье,

      Не без того, чтоб не вздохнуть,

      Пускается в обратный путь.

      Но прежде просит позволенья

      Пустынный замок навещать,

      Чтоб книжки здесь одной читать.

      XXI

      Татьяна с ключницей простилась

      За ворота́ми. Через день

      Уж утром рано вновь явилась

      Она в оставленную сень,

      И в молчаливом кабинете,

      Забыв на время всё на свете,

      Осталась наконец одна,

      И долго плакала она.

      Потом за книги принялася.

      Сперва ей было не до них,

      Но показался выбор их

      Ей странен. Чтенью предалася

      Татьяна жадною душой;

      И ей открылся мир иной.

      XXII

      Хотя мы знаем, что Евгений

      Изда́вна чтенье разлюбил,

      Однако ж несколько творений

      Он из опалы исключил:

      Певца Гяура и Жуана

      Да с ним еще два-три романа,

      В которых отразился век

      И современный человек

      Изображен довольно верно

      С его безнравственной душой,

      Себялюбивой и сухой,

      Мечтанью преданной безмерно,

      С его озлобленным умом,

      Кипящим в действии пустом.

      XXIII

      Хранили многие страницы

      Отметку резкую ногтей;

      Глаза внимательной девицы

      Устремлены на них живей.

      Татьяна видит с трепетаньем,

      Какою мыслью, замечаньем

      Бывал Онегин поражен,

      В