Евгений Онегин. Сборник о любви. Александр Пушкин

привлечь умели вновь,

      По крайней мере сожаленьем,

      По крайней мере звук речей

      Казался иногда нежней,

      И с легковерным ослепленьем

      Опять любовник молодой

      Бежал за милой суетой.

      XXIV

      За что ж виновнее Татьяна?

      За то ль, что в милой простоте

      Она не ведает обмана

      И верит избранной мечте?

      За то ль, что любит без искусства,

      Послушная влеченью чувства,

      Что так доверчива она,

      Что от небес одарена

      Воображением мятежным,

      Умом и волею живой,

      И своенравной головой,

      И сердцем пламенным и нежным?

      Ужели не простите ей

      Вы легкомыслия страстей?

      XXV

      Кокетка судит хладнокровно,

      Татьяна любит не шутя

      И предается безусловно

      Любви, как милое дитя.

      Не говорит она: отложим —

      Любви мы цену тем умножим,

      Вернее в сети заведем;

      Сперва тщеславие кольнем

      Надеждой, там недоуменьем

      Измучим сердце, а потом

      Ревнивым оживим огнем;

      А то, скучая наслажденьем,

      Невольник хитрый из оков

      Всечасно вырваться готов.

      XXVI

      Еще предвижу затрудненья:

      Родной земли спасая честь,

      Я должен буду, без сомненья,

      Письмо Татьяны перевесть.

      Она по-русски плохо знала,

      Журналов наших не читала,

      И выражалася с трудом

      На языке своем родном,

      Итак, писала по-французски…

      Что делать! повторяю вновь:

      Доныне дамская любовь

      Не изъяснялася по-русски,

      Доныне гордый наш язык

      К почтовой прозе не привык.

      XXVII

      Я знаю: дам хотят заставить

      Читать по-русски. Право, страх!

      Могу ли их себе представить

      С «Благонамеренным»²¹ в руках!

      Я шлюсь на вас, мои поэты;

      Не правда ль, милые предметы,

      Которым, за свои грехи,

      Писали втайне вы стихи,

      Которым сердце посвящали,

      Не все ли, русским языком

      Владея слабо и с трудом,

      Его так мило искажали,

      И в их устах язык чужой

      Не обратился ли в родной?

      XXVIII

      Не дай мне Бог сойтись на бале

      Иль при разъезде на крыльце

      С семинаристом в желтой шале

      Иль с академиком в чепце!

      Как уст румяных без улыбки,

      Без грамматической ошибки

      Я русской речи не люблю.

      Быть может, на беду мою,

      Красавиц новых поколенье,

      Журналов вняв молящий глас,

      К грамматике приучит нас;

      Стихи введут в употребленье;

      Но я… какое дело мне?

      Я верен буду старине.

      XXIX

      Неправильный, небрежный лепет,

      Неточный выговор речей

      По-прежнему сердечный трепет

      Произведут в груди моей;

      Раскаяться во мне