Безмолвные лица. Дмитрий Ковальски

из спальни.

      Стены в коридоре освещались еле горевшими, воткнутыми в серый камень стен парой свечек. Приют содержался на скудные пожертвования жителей города. И те с не особым желанием расставались со своими кровными. Не раз поднимался на совете вопрос о закрытии приюта, но девять беспризорников мэру Гримсвика были не нужны. Поэтому он выбрал жесткую экономию вместо прекращения деятельности Дома Матери.

      Эрик остановился в кругу света и прислушался, чтобы понять, откуда течет вода. Казалось, что звук капель эхом отдается со всех сторон.

      – Гадское место! – выругался Эрик и решил было повернуть назад, как вдруг услышал звуки флейты.

      Или почудилось? Тонкий, нежный, обволакивающий звук проникал в самое сердце. Вместе с чарующей мелодией по телу растекалось тепло. Звук словно обещал лучшую жизнь. Даже серые камни вокруг стали ярче, а холодный пол походил на мягкую летнюю траву, украшенную капельками росы. А еще Эрик увидел… маму! Да так отчетливо, как будто всегда ее знал. И да, он был прав, цветом глаз он точно пошел в нее. Мама возникла в дальнем конце темного коридора, но это не мешало ощущать ее присутствие на расстоянии вытянутой руки. Внезапно она сделала знак, приглашающий следовать за ней.

      Эрик не чувствовал угрозы. Все самое плохое осталось позади: приют, воспитатели и дети, издевавшиеся над ним. Впереди его ждала семья. Небывалая роскошь для обитателей этого места.

      Он сделал шаг навстречу.

      Еще шаг.

      Сам того не понимая, Эрик оказался на улице. Морозный воздух колол лицо, босые стопы шли по сухой замерзшей траве, ветер с кристалликами льда свободно залетал под рубаху. Тело пронзала дрожь, но Эрик этого не замечал. Его взгляд был прикован к призрачному силуэту вдалеке, его чувства ограничивались звуком флейты. Казалось, эта мелодия не создана одним инструментом, а наиграна целым оркестром! Отчего воспринималась во сто крат ярче.

      «Мама» поманила его рукой и замерла у самых ворот. Она стояла, протягивая руки ладонями кверху, приглашая в новую жизнь. Эрик не сомневался, что, дойдя до мамы, он тут же обретет путь в лучший мир.

      До нее оставалось не больше пяти шагов, когда Эрика кто-то окликнул:

      – Эй, Эрик!

      Нет, показалось.

      – Поторопись, мой мальчик, – протянула еле видная в слабом отблеске фонаря «мама».

      – Иду, иду к тебе, – прошептал мальчик.

      – Ты куда собрался, паршивец? – снова резко окликнул его до противности знакомый голос.

      Не обращая внимания на эти бранные звуки, Эрик продолжал идти вперед. С каждым его шагом улыбка на лице «мамы» становилась все шире.

      – А ну, стой! Стой, паршивец! – снова закричал обладатель противного голоса. Но теперь он звучал глуше: похоже, что кричащий даже не покинул здания. Так что мальчику никто не мог помешать продолжать достигать своей цели. Ура! Мама уже близко! Он уже смог дотянуться до ее ладони. Холодная. Ну и что? Эрик согреет ее своим теплом.

      «Мамины» пальцы с силой сжали кисть Эрика. Если б не мелодия флейты, которая в тот момент стала