Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!. Ольга Дмитриева

к ректору:

      – Господин Рокфосс, у дверей вас ждут. Срочное донесение.

      Эдвин сразу посерьёзнел и поднялся. На ходу он бросил мне:

      – Останься здесь. Я скоро вернусь.

      Я проводила его взглядом и закусила губу от досады. Всё время у него какие-то дела. И ничегошеньки мне не рассказывает. В одиночестве я чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Привёл меня, а сам ушёл…

      К счастью, зал был почти пуст. Только пара пожилых дам у окна, да мужчина лет сорока пяти со скучающим лицом. Чёрные волосы ложились на его плечи, от виска тянулась одинокая седая прядь. Стоило мне задержать на нём взгляд, как незнакомец поднял голову и улыбнулся. Я поспешно опустила глаза, не зная, как вести себя. Не полагается, наверное, замужней леди глазеть на незнакомцев. Правда, Эдвин, нисколько не смущаясь, привёл меня в лавку своей любовницы. Может, стоит ответить тем же и завести новое знакомство?

      Я вскинула подбородок и снова посмотрела на мужчину с седой прядью. Тот улыбнулся и отсалютовал мне бокалом.

      В этот момент, наконец, принесли обед. Фигуристые служанки сноровисто расставляли тарелки. Как назло – брюнетки, как на подбор. Настроение от этого почему-то испортилось. Только когда они удалились, я нехотя потянулась за ложкой. Но начать обед не успела. Мальчишка в серой ливрее поклонился мне и протянул записку со словами:

      – Это вам, леди.

      После этого он так же быстро исчез. Я замешкалась, но Эдвин не возвращался, и я рискнула развернуть листок и начать читать.

      Глава 8. Предупреждение

      «Уезжайте из Хэлмилэна. Эдвин вам не пара. Если не хотите, чтобы вас постигла участь Татианы, Алины, Маргариты и Флоранс, уезжайте».

      Хлопнула входная дверь, и я поспешно свернула записку и сунула в карман. Эдвин двигался к столу, и лицо его было мрачным. Как только он сел напротив, я тут же спросила:

      – Что случилось?

      Ректор смерил меня удивленным взглядом:

      – Ничего серьезного. Что тебя так взволновало?

      Только в этот момент я поняла, что сердце колотится в груди, а ложку я стиснула так, что костяшки пальцев побелели.

      Я постаралась взять себя в руки и ответила:

      – Ты ушел, а я никогда не была в подобных местах. Конечно, мне не по себе.

      Эдвин снисходительно усмехнулся:

      – Прислуга не кусается. Ешь.

      Кухня здесь и правда оказалась выше всяческих похвал. Нежнейший сливочный суп с грибами, тонкие ломтики белого хлеба. Я старалась есть медленнее, а Эдвин наблюдал за мной. Иногда на его губах играла легкая улыбка.

      – Нравится? – спросил он, когда подали десерт.

      – Очень, – кивнула я и подцепила ложкой фрукты и крем с песочной корзиночки.

      Ректор улыбнулся так самодовольно, будто собственнолично встал к плите для меня. А мои мысли вернулись к записке. Кто ее послал? Взгляд то и дело тянулся к столу, где совсем недавно сидел незнакомец с седой прядью. Интуиция шептала, что он к этому причастен. Может быть, потому что серая ливрея мальчишки, который принес записку, чем-то