Буреполом. Тимур Карлович Гуджабидзе

Вахтанг Валерьянович стал рассказывать о культуре застолья в Грузии.

      В Грузии застолье – это давнишняя традиция, если угодно, культура поведения за столом. Застолье имеет свои неписаные законы и порядки. Когда за столом много людей и многие даже не знакомы друг с другом, застолье нельзя пускать на самотёк и превращать в базар. Для этого выбирается (иногда это заранее оговорено) тамада, т.е. председатель стола, который следит за порядком и первым произносит тост. Тост обычно бывает длинным, речь гладкая, украшенная разными безделушками, цитатами и шутками. Для продолжения данной темы (скажем, про любовь), тамада передаёт слово (это называется «Алаверди») любому члену застолья и тот углубляет и расширяет эту тему (ведь о любви можно говорить бесконечно), говорит красиво, обогащая свой тост стихами.

      Когда тема исчерпана и все желающие высказались, непроизвольно кто-то начинает песню, другой подхватывает, потом присоединяется третий голос и звучит великолепное многоголосье. Даже незнакомые дотоле люди могут с ходу спеть в три голоса. Это у грузин в крови. Фактически полифония существовала в Грузии ещё в XII веке (при раскопках были найдены ноты и об этом писала центральная грузинская пресса), тогда как родоначальником полифонической музыки в Европе считается Бах, творивший в XVIII веке. И ещё. На Кавказе проживает много разных народностей, но ни у кого нет такого многоголосия, как у грузин. Почему? На это у меня пока нет ответа.

      В Грузии никто не поёт в унисон, это считается дурным тоном. Меня до сих пор смущает, когда известные эстрадные певцы (не все, конечно) не могут петь хотя бы в два голоса и поют в унисон.

      Тосты и пение – это перегородка, передышка для того, чтобы винные пары выдыхались и люди быстро не пьянели.

      Наша беседа становилась всё теплее и доверительнее. Чувствовалось, что между нами возникла взаимная симпатия. У меня включился азарт писателя – впитывать происходящее максимально и как можно больше узнать о внутреннем мире человека, который намного старше и опытнее меня, и наверняка знает много того, о чём я не могу даже догадываться. Вспомнил, что вскользь как-то он сказал, что проживает пятую жизнь, и за это я ухватился, осторожно спросил:

      – Батоно Вахтанг, вы сказали, что проживаете пятую жизнь. И что всё это значит?

      Наступила пауза, и он задумался, как будто искал нужные слова. Глаза его приобрели оттенок грусти. А потом он начал:

      – У каждого человека появляется потребность поделиться своими сокровенными мыслями с кем-то, кому-то рассказать о своих секретах честно, без прикрас. Одним словом, исповедоваться. Каждый человек хранит какую-то тайну. Он хочет облегчить душу, освободиться от этого. Бывают случаи, когда то, что ты скажешь другу, не скажешь матери, а то, что не скажешь другу, можешь сказать совсем незнакомому, одноразовому спутнику. А бывают тайны, которые ты хранишь так глубоко, что никогда, ни при каких обстоятельствах не вытащишь наружу. Возможно тебе стыдно и неловко в этом признаться даже самому себе. Каждый человек, если у него есть совесть, знает, где он поступил не так, как надо было поступать, чтобы не