Мачеха поневоле. Ирина Шайлина

трое чужих детей. По Аньке, по всей своей прошлой жизни, в которой пусть и тяжело было, но так хорошо… Ещё немного по соседу. Мало того, что всю нашу жизнь на уши поставил. Так он потом из неё уйдёт…. А к хорошему быстро привыкаешь.

      – Вот и не привыкай, – сердито сказала я и хлюпнула носом.

      Он так быстро уснул вчера, так легко, словно у себя дома. А я, дурочка, остановилась им любоваться. Телефоном ещё посветила, чтобы лучше видно… Одно слово – дурочка. А он красивый такой, где его Аня вообще нашла? Нога торчит из под одеяло, крепкая, сильная, умеренно, по-мужски волосатая. И знаете, ногу погладить хотелось, а меня вообще раньше не тянуло гладить мужицкие ноги.

      – Выбраться бы без жертв, – снова сказала я, но уже без хлюпа, лук закончился.

      – Алиса…

      Обернулась, Мишка стоит в дверях. Тихий такой, маленький. Я подняла карту медицинскую – он весь год лечился после рождения, как только сестра вытянула одна… Тяжёлая операция внутриутробная была, делили кровеносные сосуды – Сонька не давала ему питаться. Вообще это на Соньку похоже.

      Сейчас он выправился, Соньку почти ростом догнал, но все ещё слабенький и болезненный. Такая ответственность… И если уж папы нарисовались, то явно надо брать того, что побогаче, он хотя бы детям больше дать сможет. А тот, второй, кроме проблем и не даст ничего.

      – Чего, мой хороший?

      Мишка посопел немного, не решаясь сказать – носик смешно сморщился. А потом огорошил.

      – Сонька в окно сбежала снова.

      Я руки о полотенце вытерла, и решительно вперёд устремилась.

      – Сейчас я ей задам!

      И правда, задам. Сколько можно уже? Я, конечно, не мама, но можно же меня хоть немного слушаться. На улицу пошла, Мишка за мной увязался.

      – Время истекает, – любезно напомнил сосед.

      Я только рукой махнула – сделаю я эту экспертизу, теперь то тем более, пока блондин не вернулся.

      – А есть ли у вас татуировки? – вдруг сказал сосед. – Или пирсинг?

      Я так удивилась, что остановилась даже, про Соньку на мгновение позабыв. Что ещё за вопросы?

      – Есть, – отчиталась я. – В пупке колечко и на попе сердечко.

      Сердечко и правда на попе было. На спор пришлось набить, на третьем курсе ещё. Я его свести хотела, потом подумала, не на лбу и ладно. Пусть будет.

      Максим удивлённо вздернув бровь. Так у него это филигранно получалось, что я на днях полчаса перед зеркалом тренировалась – и близко не похоже.

      – А покажете?

      И голос такой низкий, вкрадчивый, у меня аж мурашки.

      – Только после свадьбы, – отрезала я. – Я девушка порядочная. Мишка, пошли.

      И в этот момент Сонька завизжала. У меня сердце ухнуло. Вот и случилось что-то страшное, не уберегла, не справилась! Бегу, и сердце колотится, прямо в ушах, перепонки раздирая.

      Сквозь кусты несусь, у нас весь дом смородиной оброс. Ветки меня сначала терпим ароматом обдали, потом оцарапали, да разве имеет какое-то значение?

      Сонька была целая и невредима. Только красная вся – так орала громко.

      – Я