Три имени Жанны. Часть 2. Сестра Клер. Юлия Лучаева

черта Гаррингтонов, создававшая их имя и наследие на протяжении нескольких веков, на пути которой не может стоять преград, леди Гаррингтон перевела глаза на камин, словно подсчитывая петли на спицах. Спустя несколько минут она повернулась к племяннику и тихо ответила:

      – Монкс Орчард-роуд, Бекенхэм, Лондон…

      – Бетлем? Психиатрическая лечебница? Тем более – эта?

      – Подожди, я напишу письмо ее интенданту, мистеру Худу: просто так тебе никто и не скажет, что она там.

      Генри думал, что его мало чем можно было удивить, но этот хрупкий кардинал в кринолине оказался способен на сюрпризы: сначала как родную дочь принять не англичанку, а француженку, католичку. Причем, принять не просто в обществе, а невестой единственного наследника-протестанта. Затем ввести ее в самые лучшие клубы тогда, когда даже своим английским титулованным протеже в борьбе за его сердце и руку она не позволяла себе никакого участия. Помочь племяннику быстро получить разрешение викария на межконфессиональный брак, заплатить за это двадцать восемь гиней, не без сопротивления со стороны жениха. Затем ввязалась помогать со свадьбой и наверняка приложила руку к этим приглашениям во Французское посольство. Сейчас он узнал, что женщина, болезненно одержимая им, упрятана тетушкой в самую строгую психиатрическую лечебницу Лондона, известную много столетий как самое дикое место на земле… Леди Гаррингтон очень хотела этот брак с графиней де Леви для своего племянника. И впервые Генри решил, что не хочет знать предел возможностей своей тети и перечить ей, становясь ее врагом, уж тем паче. Взяв в руки письмо для интенданта Бетлема, он откланялся и направился на Монкс Орчард-роуд.

      Психиатрическая лечебница Бетлем после всех скандалов прошлого являла собой тревожный дворец надежды: внешне безупречная и внушительная, при близком рассмотрении она была похожа на обычную усадьбу. Но с высоким забором, колючей проволокой, решетками на окнах и суровым пропускным режимом с санитарами на входе. Генри попросил отвести его к интенданту, который выбежал навстречу с визиткой сэра Гаррингтона барона Латаймера графа Олтона, тотчас, лишь только ее получил, и весьма любезно проводил своего гостя к себе. Прочитав письмо тетушки, он позвонил и вместе с санитарами повел Генри в палату леди Хейли. Двигаясь по коридорам третьего этажа, в которых, в отличие от всех газетных историй и рассказов о привидениях и ужасах, не было ни души, а белые двери с обеих сторон коридора были наглухо закрыты и невозможно было сказать, есть ли за ними хоть кто-нибудь, Генри был взволнован: не столько предстоящей встречей с женщиной, которая так отчаянно добивалась его самого, его денег и имени, сколько тем, что она могла быть причастна к похищению его Джейн и ее безумие открывало ужасные перспективы.

      Мистер Олтон не был человеком робкого десятка, но внутренне готовился к худшему. В последний раз из подобного места он вызволял эту женщину другими методами, вспоминал о которых с содроганием, и это было во Флориде пять лет назад. Кто мог знать, что в психиатрическую