Червоточина. Лина Ди

японку, будто вставив шнур в розетку.

      «Есть либо небо над небом?» – задалась женщина уже собственным вопросом, возвращаясь к своему опьянённому разуму.

      Туман растаял, беззащитно оголив её на поле. Небо резко потемнело, и корабль, рванув вверх по диагонали, исчез. Молния, отбросив лучи в разные стороны, «позвала» гром, заставивший всё вокруг встрепенуться. Гром прогремел несколько раз, и полил сильный дождь.

      Женщина выпила ещё один бокал вина и, уже порядком захмелев, медленно пошла к дому, перебирая пальцами заходившие ходуном высокие травинки. Волосы прилипли к голове и серьгам. Красное платье, намокнув, стало тяжёлым, но её глаза жизнерадостно улыбались.

      Дойдя до веранды, она допила бутылку и огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души. Часы, висевшие в её доме, остановились. Она посмотрела на них, потом на поле и снова побежала туда под дождём, как будто что-то там забыла.

      БРЫЗГИ СЕРЕБРЯНОЙ ЗВЕЗДЫ НА ЗЕМЛЯНИЧНОЙ ПОЛЯНЕ

      Всё началось с её ног и тихих шагов, ступающих еле слышно по мягкой траве. Она шла, приминая низкие земляничные кусты белоснежными туфлями и раздавливая подошвой мелкие ягоды.

      Даже с завязанными глазами она не переставала быть грациозной и лёгкой. Казалось, это я шёл за ней, хотя был впереди. Желание быть с ней здесь кружило меня со всех сторон.

      Было знойно. Её щёки пылали, как раздувающиеся костровые искры от угля. Ладони были слегка влажными, пальцы – тонкими. Моя рука, съезжая чуть ниже, касалась её фаланг.

      Когда я довёл её до выбранного места, которое узнал по чёрным атласным лентам, привязанным для опознавания к нескольким кустам повыше, мы окунулись в тишину. Даже пролетающие птицы не хотели портить божественную безмятежность редким галдежом.

      В один момент, завидев эти ленты, мне захотелось туго связать ими её прекрасные лодыжки, но я сдержался. Мне казалось, она дрожит, но я не хотел обманываться.

      Когда мы оказались одни посреди той самой поляны, нас встретил закат. Я не мог поверить своим глазам, потому что всё вокруг казалось ненастоящим, ярким и живописным, и на фоне чувственной природы моя спутница выглядела ещё более живой, чем обычно. Мне стало жалко, что у меня всего два глаза, а не десять в разных местах.

      Мы прилегли. Её нежная шифоновая юбка платья расстелилась кругом, и мы утонули в ней, как в воздушном покрывале. Тогда я снял с её больших глаз повязку.

      Казалось, я дышал слишком громко, потому что девушка не издавала никаких звуков. Её мягкие волосы, уже пропахшие сладкой земляникой с горькими нотками свободы, красиво струились, когда голова поворачивалась.

      Начинало темнеть. Сочные цветы, травинки и редкие деревья меняли оттенки и натягивали темнеющие тени. На небе одна за другой проявлялись звёзды, и все они до одной отражались в её широко распахнутых глазах, почерневших от возбуждения. Когда я поцеловал её (а я дождался для этого самой темноты),