Платон и Дарья. Повесть. Юрий Васянин

взгромоздилось горячее солнце, и вся земля осветилась. Слабый ветерок загулял по улицам, заворошил зеленые верхушки деревьев. День наступил тихий и светлый.

      Вечером в казарму вернулась небольшая горстка молодых казаков.

      – Слава Богу, казаки! Где остальные?

      – Погибли, остались только те, кого ты видишь.

      – Что случилось?

      Казаки оживленно заговорили.

      – Вся территория занята красными. Нам надо уходить в Сибирь или в Тургайскую степь, – высказал общую мысль Павел Селенин.

      – Нет, нужно возвращаться в Старый Хутор! – решительно сказал старший брат Дарьи Роман Чернавин.

      – Что мы забыли в тургайской степи или в Сибири? – поддержал его Матвей Никитин. – Не пойдем к киргизам или сибирякам!

      – Воевать нужно! Либо грудь в крестах, либо голова в кустах! – воскликнул Осип Шутемов.

      – По-другому и быть не может! Казак это, прежде всего воин. Мы не можем сидеть и ждать, когда нас всех перебьют. Зачем навязывать нам новые правила, новые ценности и чуждые перемены? Ведь у нас традиции веками складывались. С нами не хотят разговаривать как равными. Мы или должны безоговорочно подчиниться или навсегда отказаться от своей прежней жизни. И то, и то одинаково неприемлемо для нас. Это же смерти подобно.

      – А как я смогу зажить другой жизнью, если мои предки до седьмого колена были казаками. Проще умереть и не жить, чем перестать быть казаком. Это же для нас как глоток свежего воздуха. Разве мы можем без боя отказаться от казачества?

      – Не горюйте казаки с нами Бог! – воскликнул Осип.

      – С нами Бог! – откликнулся Матвей.

      – От нас теперь ничего не зависит, – устало проговорил Роман.

      – Эх, а что сейчас творится на казачьих землях. Многие станицы сгорели. По всей казачьей земле не осталось ни одного не тронутого хутора или станицы, а некоторые совсем исчезли как будто там никогда и не жили казаки. Вся земля превратилась в пустыню. В уцелевших же станицах остались в основном женщины и дети. Мы заплатили огромную цену, выступив против большевиков, – сокрушенно покачал головой Павел.

      – Что правда, то правда.

      – У нас последняя победа была, когда мы разбили Чапаева в Лбищенске, а потом мы только отступали.

      – Как это случилось? – спросил Платон.

      Селенин стал рассказывать, часто моргая ничего не выражавшими глазами:

      – Мы тайно подобрались к Лбищенску и ударили ранним утром, когда они еще спали. Спросонья они не знали куда бежать, потому что мы стреляли отовсюду. Красные отступили к реке, поплыли на другой берег, но и в воде наши пули их доставали. В этом бою погибло очень много чапаевцев, немало сдалось в плен. С нашей же стороны потери оказались невеликими.

      – Чапаев погиб?

      – Чапаев в бою получил тяжелое ранение. Его на заплоте переправили на другой берег и там схоронили.

      Казаки примолкли под впечатлением рассказа. Платон ушел в мысли, ломая голову