Размышляя о вечном. Егор Акулов

так близки, аж несуразно.

      И только ты, да только ты

      К себе влечешь своеобразно.

      Два экспоната

      На площади в десять квадратов,

      Где свет потускнел и погас,

      Фигуры двоих экспонатов

      В окне показались в анфас.

      И лица их томно горели,

      И город сгорал от стыда.

      Девчонка – в солдатской шинели

      На голое тело. Звезда

      Немного шалила, играла,

      Как опий, дурачила мозг.

      И радость потехи увала:

      Солдат от напряга промозг.

      И в этом счастливая доля,

      Есть счастье сливаться в одно.

      Любовь, словно яд алкоголя,

      На ум подливает вино.

      Стояла кирпичная крепость,

      Два тела смотрели в окно.

      И это не мрак, не нелепость,

      А просто немое кино…

      Лишенный любви

      Лишенный всяческих прикрас

      Твоей притупленной любовью,

      Я часто думаю о нас,

      Чернила смешивая с кровью.

      И, как несчастный пилигрим,

      Кочую в домыслах и мыслях.

      Ты – город мой, священный Рим,

      Богиня в разных, разных смыслах.

      Я прихожанином молю:

      Вернись однажды и внезапно,

      И на вопрос «За что люблю»

      Ответ срифмую поэтапно.

      Ведь ты посланница с небес —

      Я заявляю атеистам.

      О август знойный, летний лес

      Понять под силу романистам.

      Я, лирик с каменной судьбой,

      От боли всяческой скрываюсь,

      Но этот бой – фатальный бой,

      Я проигравшим улыбаюсь.

      И та улыбка, как тоска,

      За ней усопшее зарыто.

      Но жизнь моя в горсти песка

      Надежно в гранулах сокрыта.

      Прости за нежность, за слова —

      Я их лишен и безоружен.

      Права поэта голова:

      Я изначально был не нужен.

      Пропали бархатные руки

      Пропали бархатные руки,

      У сердца – драка с темнотой,

      Но я мелодию разлуки

      Нарочно слышу за чертой.

      Она играет у порога

      И плавно движется в подъезд,

      Затем – мой двор, потом – дорога

      И много-много здешних мест.

      А я, безумец и бродяга,

      Ищу свой главный опохмел,

      Но ум подпитывает брага,

      Которой нынче не имел.

      Исчезло главное творенье,

      К нему в довесок – серый мир.

      Смотрю на солнце – помутненье.

      Сейчас чума, а нужен пир.

      Но вот проносятся по нотам

      Начала встреч, конец разлук.

      Я вспоминаю по субботам

      Твой пылкий взгляд и бархат рук.

      По волнам

      На белой вымерзшей земле

      Нет больше импульса и страха.

      Остался я на корабле,

      На мне – дырявая рубаха.

      Тут больше нечего ловить,

      Из рук синица улетела.

      Зарифмовал бы слово «жить»,

      Но жизнь