Багровый цвет величия. Алиса Майорова

которые могли бы украсить белое полотно. В своем сером костюме Богдан чувствовал себя назойливой молью. Он шел по следам девушки, потрясенный до глубины души ее светлым, непорочным образом, казавшимся не к месту в лишенном красок городе. А потом Богдан случайно наступил на отпечаток ее ноги и темноволосая дева растворилась в туманной дали.

      Вокруг стали появляться люди. Они не выходили из домов, не выпрыгивали из закоулков, а формировались из ничего, объятые серой дымкой, в одинаковых черных костюмах и с одинаковыми безразличными лицами. Безликие люди проходили мимо Богдана и исчезали, стоило ему отвести от них взгляд. Но в то же время продолжали прибывать. Те же самые лица, те же костюмы и бессмысленные выражения лиц. Богдан уже не удивлялся. Один из прохожих задел его плечом, что-то пробормотал и двинулся дальше. Нескончаемый поток людей заполонил всю проезжую часть и оттеснил Богдана к бетонному забору. Они сторонились его, потому что боялись коснуться и заразиться никчемностью.

      До конца забора оставалось десять метров. Десять шагов. И тут люди остановились. Богдан тоже. Они повернули на него головы и заговорили. Все одновременно. Одинаковые голоса сливались в неразличимый гул, но по изменившимся лицам Богдан понял, что люди сочувствуют ему. Они говорили без остановки, качали головами и плакали так надрывно, что парень поверил: он – самый несчастный человек на свете.

      Пять метров. Богдан решил пробежать их, чтобы покончить с жалостью к себе. Ему она никак не поможет, а только навредит. Быстро перебирая ногами, он несся вперед, и вот, споткнувшись от спешки, достиг края забора. Богдан выругался и заметил бесцветного человека в смокинге, который дерзко пялился на него из отражения витрины местной булочной.

      Наконец он завернул за угол.

      Люди стояли на дороге неплотным кругом. То тут, то там раздавались горестные вздохи и всхлипы. Богдан протиснулся через незнакомцев и увидел на асфальте кровь. Не серую, как все вокруг, а бордовую. Настоящую. Рядом неподвижно лежало тело – точная копия Богдана.

      Нет. Это и был он.

      Парень покачнулся от увиденного. В глазах потемнело, но руки сами потянулись к бездыханному телу. Богдан медленно перевернул его. Пустые глазницы вопросительно уставились на него, перекошенный рот улыбался, а высунутый язык болтался из стороны в сторону. Богдана едва не вырвало на и без того измученное тело. Он встал и попятился. Чья-то рука заботливо погладила его по голове, и позади себя парень услышал знакомый женский голос:

      – Бедненький ты мой…

      Обернувшись, он увидел Любовь Николаевну с черной вуалью на лице. Она прикладывала к закрытому лицу красный шелковый платок и горестно вздыхала. Другие люди как по команде или заранее написанному сценарию повторяли за ней.

      Богдан обратился к женщине:

      – Вы вызвали «скорую» молодому человеку? Ему нужна помощь… была нужна.

      – Это не так, – сказал вышедший из толпы Вова. Его сосед по комнате единственный улыбался, а не