Ключ к убийству. Алекс Урса

на часы.

      – А… – сообразил Франсуа, – малышка Жюли Лернон? – Это не было вопросом. Басель гаденько ухмыльнулся и развел руками.

      – Можешь считать это сбором информации, – осклабился он. Франсуа обреченно кивнул. В любом случае на часах было уже десять, и задерживать напарника только потому, что он сам сегодня спать не собирался, было бы свинством.

      – Иди, – пробурчал он, – развлекайся. – Но стул напротив него уже опустел. Франсуа вздохнул и повернулся к компьютеру.

* * *

      Наступило самое любимое время Франсуа. Часы, когда он наконец мог побыть наедине с собой и спокойно погрузиться в работу. Как ни парадоксально, вопреки сформированному кинематографом неверному стереотипу о буднях полицейских, работа Франсуа по большей части состояла не из эффектных погонь и задержаний с перестрелками, а из банального сбора и кропотливого анализа информации. И именно в умении увидеть в ворохе разнообразных фактов, документов, цифр нужное и сделать правильные выводы – и был залог успеха. Франсуа надеялся непременно получить всю необходимую документацию по делу завтра, а сейчас… Он зашел на страницу YouТube и набрал в строке поиска «Панацея», «концерт», «Лондон». Соединение в такой час было отличным, и, моргнув, экран выдал огромное количество роликов, некоторые из которых были сняты на телефон. Напротив самого верхнего стояла цифра с количеством просмотров. Франсуа присвистнул – больше пятнадцати миллионов – и щелкнул по кадру мышкой. Маленький кабинет тут же наполнили рев возбужденной толпы и звуки гитар. Франсуа убавил звук и погрузился в созерцание.

      Лондонский концерт в The О2 Arena поражал воображение. Французские рок-группы редко становятся событием в мировой музыкальной индустрии, но к группе «Панацея» это не относилось. Многотысячная толпа поклонников ревела, приветствуя четырех музыкантов на сцене. На переднем плане стоял Ангел. Он был облачен в черную футболку и такого же цвета узкие кожаные джинсы, подчеркивающие каждый миллиметр стройного тела. На его шее поблескивало несколько массивных подвесок. Кисти рук были обвязаны какими-то разноцветными платками, а поверх них схвачены массивными кожаными браслетами в заклепках. Тяжелые армейские ботинки завершали образ. Анжело стоял неподвижно, обхватив стойку микрофона обеими руками и опустив голову. Тело при этом едва заметно подрагивало в такт ритму гитарного вступления. Переждав первые аккорды, он повел головой и поднял к толпе бледное лицо. Капли пота в свете софитов блестели на висках, косметика размазалась вокруг глаз, пряди волос прилипли к влажному лбу. И никаких идиотских улыбок.

      Анжело прижал микрофон к губам и издал низкий глухой стон. Толпа зашлась криками в исступлении. Франсуа почувствовал дрожь, прошедшую сквозь все тело. Он уже забыл, каково это – стоять в беснующейся толпе, когда гитарное соло, многократно усиленное колонками, пронзает тебя насквозь и отдается мощным вибрато в кончиках пальцев. Он и сам пробовал себя в качестве музыканта и теперь должен