Фабрика душ. Аоко Мацуда

задавали этот вопрос, узнав, что она такая же приезжая, как и они сами.

      Я хочу большего.

      Были люди, которые, обсудив историю, ситуацию в обществе и законы своих стран, в довершение добавляли эту простую фразу.

      Михоко, конечно, хотела сбежать из Японии, но в ней все еще живо было чувство вины, так что она не решалась произносить это вслух. К тому же в стране, где она воспитывалась, детей учили сдерживать сильные желания. Особенно девочек. «Вылезший гвоздь нужно забить» – такая в Японии есть поговорка. Особенно в отношении девочек. «Излишества – враг твой»[8] – еще совсем недавно эта фраза должна была помочь японцам пережить лишения военного времени и дотянуть до победы.

      Я хочу большего.

      Познакомившись с людьми, которые могли свободно говорить об этом, Михоко поняла, что она и сама такая. Что она здесь именно поэтому.

      Я хочу большего.

      Михоко была счастлива, что теперь может думать и говорить об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Постепенно ее перестали спрашивать о причинах переезда. Одного этого объяснения уже хватало, и ничего другого не требовалось.

      Я хочу большего.

      Ей хотелось, чтобы и Кэйко так думала. Так говорила.

      Михоко вспомнила, как Кэйко на протяжении всего месяца, что они провели вместе, с серьезным видом записывала что-то в блокнот. Сестра всегда была заторможенной. Во всех детских играх – будь то пятнашки, прятки или вышибалы – выигрывала Михоко. Когда они проказничали, нагоняй от взрослых всегда получала Кэйко – она просто не успевала убежать. Может, все дело в имени? И пришло же дедушке в голову выбрать такие иероглифы – «почтенный ребенок»! Михоко думала так каждый раз при виде своей неуклюжей сестры.

      Из распахнутого окна доносились шумные голоса прохожих.

      Чрезвычайно прелестная улочка – тут тебе и букинист, и ресторан, и эко-кафе. Обставленная забавной подержанной мебелью квартира, в которой жили Михоко с Эммой, находилась в невысоком старом здании. На первом этаже удачно расположилась забегаловка, где подавали тако. Теперь эти тако – основа их с Эммой рациона. Очень вкусные. А сегодня вечером они с Эммой идут в Чайна-таун, чтобы поесть фо.

      Конечно, и в этой стране, где она начала жизнь с чистого листа, есть дискриминация и другие проблемы. Иногда Михоко даже становится страшно. Но, вслушиваясь в льющийся с улицы через окно поток звуков, Михоко подумала о том, что, кажется, ей все-таки хочется продолжать жить здесь, в месте, где ее желания стали реальностью.

      «Михо!» – зовет ее Эмма.

      Да, у нее ведь есть Эмма, и это самое лучшее. Михоко положила голову ей на плечо.

      В последнее время Михоко почти не писала свое имя иероглифами, даже не представляла их в голове. Теперь это короткое, мягкое «Михо» было для нее важнее всего. И в чем смысл этой пресловутой национальной идентичности, если на родине ты не можешь жить так, как тебе хочется? Михоко почти перестала это понимать.

* * *

      Интересно, почему словосочетание «Клиника для женщин» вызывает такие смешанные

8

Данный лозунг во время Второй мировой войны активно распространялся в Японии, в том числе посредством СМИ (прим. пер.).