Новогодний Экспресс. Постарайся простить. Кристина Юрьевна Юраш

кружилась на балах, смеялась за столом и строила глазки всем мужчинам подряд.

      Я снова предприняла попытку вырваться, но герцог поднял брови, глядя на то, как моя рука дергается в его руке.

      – Как вам не стыдно сидеть, пока дама стоит! – произнесла я, пытаясь побыстрее оказаться одной и дать волю чувствам.

      – Стыдно стоять пока дама лежит, – заметил дракон. – А над ней причитают родственники: “Она была такой молодой!”. Так что прошу вас успокоиться. Может, все-таки вина?

      Он взмахнул рукой, а на столе появился второй красивый бокал наполненный вином.

      – Если я выпью, я его убью! – произнесла я, выходя далеко за рамки приличия.

      Но и он за них вышел. Удерживать чужую жену за руку – это просто верх бестактности.

      – О, тогда могу дать вам хороший совет. Если вдруг вы его убьете, то не стоит тащить труп по коридору. Может остаться кровавый след. Поэтому советую изловчиться и выбросить тело в окно. На полном ходу. А потом все списать на духов зимы, алкоголь, плохую наследственность и любопытство! – заметил дракон, смеясь.

      Герцог смотрел на меня, а я не понимала, шутит он, или серьезно думает, что я способна на убийство.

      – Отпустите. Я уже почти успокоилась,– негромко произнесла я, пытаясь разжать его пальцы. – Пожалуйста.

      Я почувствовала, что его пальцы нехотя разжались.

      Я покачнулась и случайно перевернула бокал на него. Все вино разлилось на герцога, а я ахнула.

      Глава 24

      Воспользовавшись заминкой, я бросилась бежать в сторону своего купе, даже не принеся извинений.

      Только закрыв дверь, я позволила себе дать волю чувствам.

      Еще накануне я чувствовала, что после болезни что-то изменилось. Нет, это нельзя было увидеть посторонним взглядом. Это чувствовалось в разговоре, в интонациях, в паузах. Казалось, это нельзя объяснить словами. Но оно было.

      У меня уже не было ни сил, ни слез, чтобы заплакать. Глаза мои были сухими. Вот сейчас мне ужасно хотелось зареветь. Скорее, от какой-то обиды. Я отдала ему свою магию! Я стала магическим инвалидом… Да это тоже самое, что отдать мужу почку, обречь себя на ограничения, стать по факту инвалидом, чтобы увидеть как “твоя почка” собирает чемодан и говорит: “Спасибо тебе! Век помнить буду! Но наши отношения в последнее время не такие, как раньше! В них нет огонька, задора и искры страсти! Но когда у нас с Наташей появится ребенок, я назову его в честь тебя!”.

      А вы говорите, про вечный и неснимаемый приворот на крови!

      Я чувствовала себя уставшей, с выжатыми нервами, напряженной, словно натянутая струна. Истерическое состояние дошло до крайности, а я схватила с полки книгу и со всей яростью швырнула ее в стену.

      Маховик истерики остановился. Вместо него на глаза навернулись щипучие, горячие слезы.

      Сердце требовало мгновенный разрыв, как разрез скальпеля по живому, отделяющее больное, от здорового.

      Дверь открылась, а на пороге стоял муж.

      – Хильди, – произнес Ровланд, а я тут же опустила взгляд