Сказка Хрустальных гор. Том I. Виктория Валериевна Рудницкая

прелесть бы лета – мы стали б любезней.

      Зимой всё тоскливо, печально и стыло…

      Неужто ты сам себе не опостылел?»

      Не знал Студёный ответа на этот вопрос – никогда он раньше не думал сравнивать лето и зиму, и помыслить не мог, что привычный уклад людям мог надоесть. Огляделся вокруг Хранитель зимы, посмотрел молчаливо на ровную белоснежную пелену, укрывшую суровые чёрные склоны, и призадумался. Взглянул он на своё отражение в речке – и не успел ничего разглядеть, ведь та тут же покрылась мутной корочкой льда. Сухой снег рассыпа́лся в руках у Студёного и никак не хотел принимать формы. Крошился и трескался лёд. Никогда не сотворить было Студёному ничего столь же прекрасного, как распустившиеся над водой кувшинки и наливные яблоки в шумящей листве, ведь не умел он создавать ничего кроме льда и снега. А умей он, быть может, и вправду люди стали бы к нему благосклоннее, думал Хранитель зимы. Вдруг земля задрожала, и не успел Студёный опомниться, как возникла перед ним сама Летняя. Рассержена была Хранительница лета, увидев, что сотворил Владыка зимы с её цветущими землями. Укорила она Студёного за то, что явился он раньше срока и отбирал теперь время, отведённое ей Эгном для лета:

      «Зачем васильки мои губишь морозом?

      Чем могут разгневать благие цветки?

      К чему призываешь суровые грозы

      и градом сбиваешь с них все лепестки?

      Зачем ты пришёл, кроме зла, я не знаю.

      Меж нами нарушен теперь договор.

      Не друг ты мне больше. Тебя проклинаю,

      бесчестный и алчный ты времени вор!»

      По велению Летней вмиг растаял весь снежный покров, сотворённый Студёным, и остался только у ног его крошечный островок желанной прохлады. От властного мановения руки её все цветы встрепенулись и расправили листья. Реки продолжили ток, сбросив тонкую хрупкую шаль изо льда. Начал таять несчастный Студёный под знойным взглядом Владычицы лета, и взмолился он:

      «Не гони меня прочь. Мне искусство твоё неподвластно,

      пусть в обоих из нас часть от Искры творенья пылает.

      Я прошу мне помочь. Научиться мечтаю я страстно,

      как и ты, создавать красоту, что все видеть желают».

      Мучил Студёного жаркий воздух, как руки людей обжигает пламя. Но готов был Владыка зимы стерпеть любые терзания, лишь бы Летняя сменила свой гнев на милость и позволила ему править в мире с собою бок о бок, научив дарить людям свет и тепло. Только не вняла она словам Студёного – помнила Летняя о погубленных первоцветах и морозе, обжигающем её нежные плечи, и верила, что задумал Студёный недоброе, что зло поселилось в холодном сердце его.

      «Говорит о тебе неустанно наш горный народ:

      ты приносишь им горе, лишенья и прочие беды.

      Боюсь, что наученный мною, ты наоборот

      заставишь людей только большего горя отведать.

      Пусть ты кроток и мил, я не верю невинности мнимой.

      Раз ты Искрой творить не научен – на то воля Эгна.

      Твоя просьба, Студёный, мне видится невыполнимой.

      Уходи по добру, а иначе – я к силе прибегну».

      Невыносимым стал жар для Студёного,