Босс мафии. Ты будешь моей!. Клара Конти

темненькая. Но ее изумрудные глаза придают ей особой магии. – Дариус красивый мужчина. Многие из нас вынуждены жить с толстопузыми карликами и терпеть их потные ладошки на своем теле. Тебе несказанно повезло, что ты досталась Дариусу.

      – Неужели, Ангелина? Разве ты счастлива в браке по расчету? Или ты Анжела? – оглядываю их обоих спутанным взглядом. – Вас хотя бы не дарили, как приз в конце марафона.

      Замолкают. На их шеях проступают алые пятна. Внезапно, обе распахивают глаза и натягивают извинительные улыбки. Я же засматриваюсь на отца в компании советника Дмитрия и не замечаю изменения климата.

      – Добрый вечер, дамы.

      Дариус…каждый позвонок пронзают тонкие ледяные иголки.

      – Потрясающий вечер. Примите наши искренние поздравления с юбилеем. – Тараторит Ангелина, а Анжела за раз проглатывает канапе. Остается лишь тонкая шпажка меж пальцев с розовым маникюром.

      – Спасибо. Могу я потанцевать со своей невестой?

      Они переглядываются, опешивают от его вопроса. Я неподвижна. Его появление леденит.

      Дариус предлагает мне руку. Я принимаю его предложение. Снова. Отказ он принял бы за оскорбление.

      В большом зале с черными колоннами по углам приятный полумрак. Теплый свет излучают настенные лампы в виде кубиков льда. Мы выходим в центр, и Дариус обнимает меня за талию. Ничего предосудительного и дикого. Границы не нарушены.

      Два часа назад мой отец и Бажаев подписали соглашение. Советники его проверили и отдали юристам. Дело сделано. Я почти в собственности Дариуса.

      Почти и всё же…Дариус не может проявлять ко мне желание на публике. Только после свадьбы.

      – Я не видел твоей матери. – Говорит Дариус, склонившись к моему уху. Низкий голос впрыскивается в кровь снотворным.

      – Она плохо себя чувствует.

      – Отправлю ей корзину фруктов.

      – Спасибо.

      Опять молчание повисает. Музыка звучит, словно в удалении. Мелодию заглушает мое беспощадное сердцебиение и клацанье зубов.

      – Ты дрожишь, Милена. Я причина твоего беспокойства?

      – В этом зале не найдется того, кто чувствует себя в своей тарелке рядом с вами.

      Ни тени улыбки. Даже быстрой, неуловимой. Только тьма в глазах.

      – Они должны так себя ощущать. Иначе я начну сомневаться в своей власти.

      – Разве вам может нравиться страх, которым они наполнены?

      – Я босс мафии, Цветочница. Если эти цепные псы перестанут трястись в моем присутствии, мне придется их пристрелить. Только так я буду уверен в том, что моя территория все еще моя. А люди, живущие на ней, чтят меня.

      Для него не составит труда пустить кому–нибудь пулю в лоб. Я наслышана о его жестокости. О нем ходят кровавые легенды. Подруги делились ими на девичниках. В красках и подробностях.

      Перерезал глотку воришке.

      Лишил какого-то наглеца двух пальцев за домогательства танцовщицы в своем клубе.

      Впервые убил в пятнадцать лет…

      У меня начинается мигрень.

      – Почему Цветочница? –