У страха рога велики. Георгий Павлович Баль

подсвечиваемые неверными, играющими сполохами костра просвечивали звезды. Со дна ямы тянуло сырым земельным холодом.

      – Помогите. Люди. Люди. Помогите. Люди.

      Заблажил дед. Ведь до костра то осталось всего ничего, какой -то пяток, другой метров.

      –Люди.

      Когда дед с шумом свалился в яму, ужинавшие решили, что обвалилась стенка или осыпалась земля с края могилы. Такое бывает. Окончательно подчищать и убирать могилу всегда приходилось незадолго до похорон. Мертвые уходят в землю, но земля живая и будет жива, если только мы сами не убьем её. Земля дышит, истекает черной нефтяной кровью, а когда ей делают очень больно, она вздрогнет, зашевелится, пытаясь стряхнуть обидчиков, как лошадь надоедливых насекомых.

      – Люди.

      – Во.

      Один из братьев Небараков по кличке Паленный едва не выронил стакан.

      – Помогите.

      Теперь все трое повернулись в сторону могилы, откуда доносились крики о помощи. Выпитое придавало им смелости. Да и кого бояться? Они не первую могилу вырыли, и не один литр выпили под кладбищенскими черемухами.

      Свет костра падал им со спины, но в яме царила темнота.

      – Ты кто?

      Запинаясь вовсе не от страха, спросил Белый.

      – Сенька, да это я, дед Федор. Сосед твой.

      – Гы. Гы-гы. – Утробно гоготнул Семен. – Ты, как туда?

      – Как, как. Кверху каком. Помогите выбраться.

      – Жди. Щас. Веревку найдем.

      Веревка лежала у костра рядом с лопатами. Но пламя так заманчиво играло на стекле бутылки, что мужики снова присели на свои, заранее облюбованные места.

      – Чо, деда вытащим, али как? Во хохма будет, Дмитро принесут, а место занято.

      – Люди.

      – Во, неугомонный. Придется вытащить, а то из деревни кто прибежит. Вон собаки то гвалт подняли.

      Самый младший из Небарак и не очень-то верил в то, что говорил, ему просто было жалко деда.

      –Давайте вытащим. Бог с ним, а то действительно душу богу отдаст, грех на нас ляжет.

      Ну, ладно, еще по одной и вытащим.

      Не закусывая, Белый взял веревку и подошел к краю могилы.

      – Лови, старый, привязывайся. Можешь за шею, выдернем.

      Веревка скользнула в яму. Дед поймал конец и, понимая, что за козлом все равно придется лезть, решил, освободить из плена сначала товарища по несчастью, а потом уже выбраться самому. Наматывает веревку козлу на рога и приговаривает; «Терпи казак, а то мамой будешь», не рад козел, башкой мотает, а куда денешься, не на подводной лодке. Завязав задвижной шток, дед крикнул;

      – Тащите.

      Сам стал подталкивать козла сзади.

      – Терпи, терпи козел….

      – Эх, ухнем. – Не столько упираясь, сколько командовал Семен, любитель не поработать, а покряхтеть. Веревка скользила между его ладоней. Братцы старались на славу.

      Белый наклонился к могиле, что бы подхватить деда. Но в багровых отсветах костра на него наползала черная рогатая морда с выпученными глазами.

      – Ме – е – е.

      Выразил свое неудовольствие