У цыган. Евгений Ярочкин

достаточно и убедившись, что звонок действительно не работает, я негромко постучал по голому металлическому полотну двери. Пришлось снова подождать – примерно то же время. Стоя в полутёмном пространстве подъезда в одиночестве и почти полной тишине, я ощущал, будто нахожусь в вакууме, в который меня поместили, выключили свет и забыли навек. Чувствуешь себя как в некоем параллельном мире – как призрак во мраке тумана ходишь между лестничных пролётов – слушаешь глухие звуки и размытые голоса за дверьми: где-то невнятно бубнит телевизор, где-то плачет ребёнок, у кого-то приглушённо набирается ванна под напором толстой струи. Повернув голову в сторону, где в кромешной темноте располагалась парадная дверь, в которую только что вошёл, я представил, будто сама дверь мне говорит, что она ещё открыта для меня, что есть ещё время передумать – можно спокойно выйти через неё, перейти обратно на другую сторону и пойти себе домой, в свои родные дворы, вернуться в свою комнату, усесться по привычке в кресло. Деньги, которые я должен был получить за сегодняшнюю работу, показались мне совсем ничтожными, не стоящими того, чтобы совершать такую вылазку, заставляя себя лезть не в свою тарелку. Я почти собрался, чтобы начать ругать в мыслях Мишку, называть идиотом себя и вновь пересматривать весь свой жизненный уклад, но вместо этого резко мотнул головой обратно в сторону квартирной двери, как бы вытряхнув из головы бредовые мысли, и тут же представил пачку зелёных денег. Не знаю, зачем именно так много – мне и за двести объектов столько не заплатят, но это всегда очень помогало.

      Стук кулаком об дверь получился в этот раз уверенным и даже грозным. Глухое бормотание за ней стало возрастать и приближаться. Я выпрямил спину и собрался произвести хорошее впечатление своим приветливым голосом и какой-нибудь подходящей улыбкой. Неожиданно для меня распахнулась вторая, внутренняя, дверь, о которой я не подумал. Во внешней металлической двери засиял ярким светом ровный круглый проём размером с хоккейную шайбу. Свет из квартиры ударил мне своим прожекторным лучом в глаза, от чего пришлось защуриться. В темноте я принял этот проём за пустое отверстие для дверного глазка, как будто неудачно заклеенное чем-то изнутри. Гул за дверью увеличился и стал походить на беготню за кулисами перед началом представления. В отверстии потемнело, и я наконец услышал живой и ясный голос: «Чего надо?!»

      Не сказать, чтобы меня испугала манера внезапного ко мне обращения или настроение, которое было вложено в эти два коротких слова. Видимо, специфический вид дверей заказчика в моменте подготовил меня к чему-то критическому. Но меня однозначно встряхнуло от самого тембра голоса, который – с уверенностью на миллион процентов – был цыганским.

      После пояснений и формальных реплик меня впустили в квартиру. Открывающий и закрывающий за мною дверь человек оказался крупным парнем примерно моего – среднего или чуть ниже – роста, но на лицо, скорее всего, чуть помладше меня, немного тучноватый, в серой однотонной футболке