Папа в подарок. Кара Мель

печенье и вдруг чувствую, как у меня звонит телефон.

      Достаю его, вижу имя вызывающего абонента и перво-наперво хочу отключить звонок. Но в последний момент решаю иначе.

      – Живо езжай в сад! – говорит тоном на грани истерики.

      – Вер, ты в своем уме? – тихо рычу. – Я не собака на побегушках и не собираюсь по каждому щелчку исполнять твои прихоти.

      – Какой ужас! – до ушей долетает возмущенный восклик Варвары.

      Кидаю на новую знакомую беглый взгляд и тут же оттормаживаюсь. На ней нет лица.

      – Скажите, что я уже еду! – тараторит, наспех кидая личные вещи в сумочку. – Пусть медики никуда ее не увозят без меня! Я скоро буду!

      – Ольховский! Твоя дочь чуть не убила чужого ребенка! – орет в трубку.

      – Наша дочь, – жестко поправляю.

      Смотрю на Варвару. Она бледная, как простыня.

      Пазл складывается в голове.

      Глава 7. Варвара

      – Настенька, – задыхаясь от эмоций, кидаюсь к заплаканной дочке. Она, бедная, сжалась и сидит на стульчике, не шевелясь. – Маленькая моя, – обнимаю ее, зацеловываю.

      А сама параллельно ищу травмы, которых, к счастью, не нахожу.

      – Вы мать девочки? – на меня смотрят две пары проницательных глаз.

      – Да, – киваю, еще крепче обнимая доченьку.

      Работники “Скорой” переглядываются, видят, как сильно я переживаю из-за случившегося, и немного смягчаются.

      – В больницу поедете? – спрашивают, доставая планшет.

      – Мам, я не хочу в больницу, – шепчет Настя.

      – Основания для госпитализации есть? – уточняю перед тем, как принять решение. Судя по заклеенному пластырем лбу, Соня ударила Настеньку в голову, а с черепно-мозговыми травмами, как все знают, не шутят.

      – У вашей дочери небольшой ушиб, – объясняет фельдшер.

      – А почему заклеен лоб? – присматриваюсь к пластырю и вижу под ним запекшуюся кровь.

      – Пробили вену, – говорит, подходя ближе. Наклоняется над Настенькой, смотрит на нее. – Голова не кружится? – интересуется у малышки.

      Дочка жмется ко мне лишь сильнее. Прячет личико, зарываясь в ноги и качает головой.

      – Нет, – говорю вместо нее.

      – Решение за вами, но сейчас я не вижу оснований для госпитализации, – своими словами фельдшер помогает принять решение. – Но мы вам все равно обязаны ее предложить.

      – Мне нужно подписать отказ? Где? – беру в руки планшет с документами и ставлю подпись на галочке.

      “Скорая” уезжает, воспитатели перестают суетиться вокруг нас, и мы с Настей остаемся вдвоем в раздевалке.

      – Я не хочу в сад, – канючит дочка. – Забери меня, – просит слезливо.

      В любой другой ситуации я бы, наверное, забрала, но сегодня…

      Да и плевать, что сегодня!

      – Одевайся, – говорю, предвкушая гневные крики от шефа. Аверченко будет орать.

      – Ура! – радостно хлопает в ладоши малышка и убегает переодеваться.

      Немного выдохнув, присаживаюсь на скамеечку и только сейчас понимаю, что все это время у меня от тряслись ноги.

      – Как