Измена. Разорванные узы. София Брайт

все. Какая грязь, какая грязь… – причитала она. – Кто же мог даже подумать о таком!

      – Они-и-и-и, – завывала я. – Они-и-и сволочи! – больше не могла сдерживать тех эмоций, что с приходом мамы вспыхнули с новой силой. – Как они могли?

      – Не знаю, доченька… Не знаю. Майя как вывалила на меня все это вчера, когда вы уехали, так я решила, что это шутка какая-то, – горько вздыхала мама. – Но когда она рухнула на колени и начала умолять простить ее, сомнения исчезли.

      – Ты не знала до этого? – я посмотрела на родительницу сквозь слезы.

      – Что ты?! Я даже подумать о таком ужасе не могла! Это же какими беспринципными нужно быть, чтобы вот так… – мама сорвалась и тоже начала плакать. – Я ж ее не так воспитывала, Лис. Мы ж ее любили и все для нее делали, – по щекам родительницы текли слезы.

      Видеть это оказалось просто невыносимо, и я снова обняла ее, плача вместе с ней.

      – Она же знала, как ты ее любишь, и переживала, когда папа ушел, и вот так… – мама отстранилась, вытирая слезы. – Как же так, Лис? Как? – она смотрела на меня таким взглядом, что у меня в груди защемило.

      – Ты правда ничего не знала? – мне важно было знать, что хотя бы один человек оставался честен со мной.

      – Господь с тобой! – широко распахнула глаза мама. – Разве я стала бы покрывать такое?

      – Не знаю, мамуль. Я теперь ничего не знаю и ни в ком не уверена. Не думала, что такое возможно с нашей семьей… – внезапно слезы высохли и я ощутила, что больше не могу плакать.

      – Кто же мог?! А я ведь ее еще жалела. Думала, бедная моя глупенькая девочка. Обдурил ее какой-то мерзавец, оставил в одиночестве растить сына. А она мне: “Мама, прости, но я люблю его”.

      – Не надо, мам… – мне даже слышать было мерзко об этом.

      – И как она вообще посмела мне в глаза смотреть после такого? Ладно этот кобель, – последнее слово неприятно кольнуло в груди. Да, теперь мой любимый и порядочный Руслан перешел в стан изменщиков, подонков, кобелей… – Но она же… сестра тебе все же! Ты с ней столько занималась, так ее любила, и вот так… – мама завыла в голос.

      Теперь я ее обнимала и успокаивала, не представляя, какой это удар для нее как для матери. Каково это – осознать, что не удалось привить ребенку элементарные понятия “хорошо” и “плохо”.

      Мы ведь с детства воспитывались, зная, что женатый мужчина – не мужчина. Знакомый, друг, коллега, но никак не объект для романтических чувств и тем более отношений.

      Супружеская неверность, по степени тяжести греха, шла сразу же после убийства. И как вообще в голову Майе могло прийти залезть в трусы к женатому?.. Тем более к моему мужу?

      – Мало ей, что ли, мужиков? – продолжала причитать мама. – Нет, надо было нагадить в семью. Разрушить все. И как теперь жить, Лис? Как мы дальше будем?

      – Не знаю, мам, – я отстранилась, понимая, что это только начало конца.

      Скоро об этом начнут узнавать родственники и знакомые. Я просто утону в жалости, мама – в порицании, за то, что не уследила за младшей дочкой и воспитала прошмандовку, а Майя… На первое время от нее отвернутся все. Закроются двери, и близкие постараются