Кусучий случай, или няня для обреченного. Кристина Юрьевна Юраш

Сюда! – слышались голоса справа. Справа было что-то вроде зубцов, на которых меховыми воробьями собрались зрители.

      Я доползла до конца крыши и спустила им Титикаку, а сама с ужасом посмотрела вниз.

      – Сюда! – тянули ко мне руки, пока я тряслась на холодном ветру, не в силах пошевелиться. – Сюда!

      Я кое-как доползла до зубцов, где меня уже поймали руки и утащили в тепло. «Принц спасен! Принц спасен!», – слышались голоса.

      – А его величество? – спросила я, вырываясь из их рук и припадая к окну.

      Глава шестая. Няню приносят в жертву!

      Глава шестая. Няню приносят в жертву!

      Во внутреннем дворе я видела огромного зверя, который ковылял в сторону раскрытых врат. Он подволакивал заднюю лапу.

      – Ваше величество, вы как? – послышались голоса сбегающихся слуг.

      – Аррррр! – послышался жуткий злобный рык, заставивший слуг шарахнуться по сторонам. И меня отпрянуть от стекла.

      У меня по коже пробежали мурашки, стекло задрожало от страшного рева. Медленно, таща за собой лапу, он двигался по живому коридору. И стоило кому-то шевельнуться в его сторону, как он страшно рычал.

      Все стояли, опустив головы и ждали, когда господин зайдет внутрь.

      Моя рука скользнула по холодному стеклу, а внутри что-то перевернулось.

      – Арррр! – зарычал грозный Титикака, которого тут же отдали мне в руки.

      – Пойдемте, – увлекали меня в лабиринты каменных коридоров. Рука бородатого не прикоснулась ко мне, словно между мной и рукой была невидимая аура.

      – Может, его величество разориться разочек на решетки на окнах? – возмутилась я, бросаясь к окну и закрывая его наглухо.

      – Ты сошла с ума! – хором выдали «коврики». – Принца и так считают узником, а тут еще и решетки на окнах в его башне! Ты понимаешь, что это грозит восстанием!

      Стоило двери закрыться, я поставила руки в боки.

      – Так, и кто это у нас тут возомнил себя скалолазом? – ругала я малыша, поглядывая на окно. – Кто у нас тут великий покоритель вершин? Чесатель и мотатель маминых нервов? А?

      Титикака сделал вид, что в комнате есть еще один Титикака. И ругают его. Он спокойно достал кожаного ежа и улегся поудобней, кусая ежа краем пасти.

      – Я с кем разговариваю? – нахмурилась я. На меня поднялись сначала бровки, а потом скосились голубые глаза. Ежик несколько раз дернулся в пушистых лапах. – У нас тут есть еще Титикака? Интересно, где?

      Я поставила руку козырьком в поисках «другого Титикаки». Этот Титикака тоже посмотрел по сторонам. И даже порычал! Осуждающе!

      – Это что у нас за птичка? А? Белая, пушистая! – очень цензурно, минуя острые углы неподобающих выражений, пыталась я донести одну единственную мысль. Мама второй такой раз не переживет!

      Титикака демонстративно и громко зевнул, как бы намекая, что тоже не одобряет поведения «плохого Титикаки».

      А потом он встал и направился к окну. С видом: «Сижу за решеткой, в темнице сырой», он тоскливо, как –то по собачьи смотрел в окно, заставляя