Враг брата. Сделай меня своей. Лена Голд

      – И что же ты там делала?! У нее дома?

      – Мне стало плохо. Выйдя из клуба, мы решили поехать к ней, так как живет она совсем близко от того места.

      – От того места? Это клуб, Альмира. Клуб! И почему ты не позвонила?

      – После таблеток обычно клонит в сон. А потом я уснула. И только когда уже бежала домой, взяла телефон и увидела ваши пропущенные звонки. В спешке забыла обо всем на свете. Хотела успеть к вам и все объяснить.

      – Альмира, если ты обманываешь… то мало тебе не покажется! Я не хочу, чтобы нашу фамилию полоскали в прессе. Особенно если ты сотворила что-то непотребное! У нас кристально чистая репутация!

      Тяжело вздохнув, я мотаю головой, словно выряхивая из нее слова матери и колкие фразы Руслана. Насильно пытаюсь вырвать себя из тягостного прошлого. Но не получается. Как, впрочем, и уснуть. Сна ни в одном глазу.

      Я мечусь по кровати. Сжимаю простыню, чувствуя, как капля за каплей с глаз скатываются слезы. Не могу сдержать их. Сейчас, когда я одна… могу дать волю эмоциям. Раненой волчицей завыть в подушку и проклясть день, когда пошла в этот чертов клуб.

      Такие мысли одолевают меня вплоть до глубокой ночи. Я обвиняю не только обстоятельства, при которых попала к чужому мужчине, но и себя… за слабоволие. За то, что не поняла сразу, что со мной, и не приняла меры. Просто не ожидала такого помутнения рассудка. Не думала, что это когда-нибудь случится со мной.

      Не в этой жизни.

      На лекции идти не получается, как бы я ни хотела и какой бы ответственной ни была. Просто не могу. Нет на это никаких моральных сил. Я выжата как лимон. Поэтому весь оставшийся день я лежу, глядя в одну точку. И только утро следующего дня дает толчок жить дальше. Попытаться принять действительность, несмотря на бушующий ураган внутри. А главное… не подавать виду, что мне плохо. Иначе родные начнут копать глубже и поймут, в чем дело. А этого совсем не хочется.

      Опять эти скандалы. Упреки…

      – Альмира! – кричит подруга, увидев меня. – Где ты была?! Почему исчезла так быстро? Знаешь, как мы волновались! А я – особенно! Хоть бы позвонила мне!

      – Я в порядке. – Натягиваю на лицо улыбку. Говорить о том, что случилось, стыдно. И больно. Если произошедшее сплетнями распространится по всему вузу, я этого не переживу. Это настоящий позор и повод для всяческих издевок. Такая “слава” – как клеймо. Потом будет невозможно переубедить людей. Я не могу этого допустить.

      – Точно?

      – Да, просто голова разболелась, поэтому и решила уехать пораньше. Не стоило переживать. Тем более я…

      Осекаюсь на полуслове. Замираю, будто прибитая к полу гвоздями. Взгляд цепляется за знакомую фигуру. В нескольких метрах от меня стоит Сулейман.

      По телу проходит озноб, вызывая сокращение одеревеневших до болезненного покалывания мышц.

      – Альмира, привет, – здоровается он миролюбиво, а у меня от осознания, что он рядом, к горлу подкатывает тошнота. – Как ты? Что-то ты тогда из клуба рано ушла. Забыла своих друзей, да? Или увидела кого-то из знакомых и убежала с ними? Как же так… Ты же знаешь,